В общем, когда лучшие представители демократического мира начали умиротворять плохих русских, местное население уже уяснило политическую ситуацию и политическую конъюнктуру нутром. Вариант «вы все снова быдло», который местные князьки считали само собой разумеющимся, должен был вроде бы утвердиться уже окончательно и навсегда. То, что он устраивает не всех, показалось им не заслуживающим внимания: они уже привыкли повелевать. Но 6 миллионов человек, оказывается, вполне способны родить сколько-то десятков тысяч политически активных людей, достаточно трезво оценивающих перспективу. И кстати говоря, когда случился «русский парагрипп», он добавил к уже сложившемуся общественному мнению очень немногое. Вооруженные силы и Национальная гвардия взяли власть в стране за считаные дни и почти без крови: кровь казненных на знаке «Нулевой километр» продавших свой народ баев – не в счет. «Временно исполняющий обязанности Президента Республики» генерал-майор в течение суток подписал тридцать ключевых документов, определяющих новые ориентиры в развитии страны. Под № 3 среди них шел официальный Указ о военном союзе с Российской Федерацией, а под № 4 – перечисление того, что страна будет делать «во исполнение союзнического долга».
Вот когда дошло до этих слов, давно онемевший лейтенант Ляхин заплакал. Впервые за очень много лет. Он не слышал эти слова ни разу в жизни, он даже не представлял, что кто-то способен произнести их по отношению к нему, и его товарищам, и его стране. Что у России еще могут быть союзники. Люди, помнящие добро. Люди, с презрением стряхнувшие с ушей пропагандистскую лапшу, которую так долго для них пекли такие опытные, такие доброжелательные с виду повара… Он отвык.
Слезы давно ушли и забылись, а злая радость осталась и очень теперь помогала, даже сама по себе, даже когда никого из старых союзников не было рядом, за плечом. Даже когда перемазавшийся в чужой крови лейтенант ложился рядом с носилками и готовил к бою свой потертый автомат, защищая своих раненых. Но вот только сейчас до него дошло, что ни киргизы, ни казахи, с которыми он тоже уже пересекся, ни словом не обмолвились о том, что СССР собирается заново. И в пропаганде, которая до кадровых частей доводилась нормально, об этом тоже не было ни слова. О святой защите родной земли было, о мести за жизни замученных соотечественников тоже, о каре врагам за совершенные чудовищные злодеяния – полно. И о том, что никакой международный суд такую кару за них не совершит – только они сами, только силой своего оружия. И даже о «боевом братстве» тоже было. Но ни красных флагов с серпом, молотом и звездой вместо опозоренного триколора. Ни рассказов о том, что ведется хоть какая-то работа по объединению в «дружную семью братских народов» и с тремя пришедшими в разум среднеазиатскими республиками, а в какой-то перспективе – и с Арменией с Беларусью. Ни фига. Флаг до сих пор поднимали бело-сине-красный, и только комментировали, что вот и у Петра Великого тоже были сокрушительные поражения, и Наполеон в 1812 году до Москвы дошел, и на рубеже двух прошлых веков весьма мы так себе воевали, – и ничего, флаг не стали менять. Его Петр утвердил, он «исторически сложившийся»…
Сам Николай совершенно не симпатизировал коммунистическим идеям про «все поделить», «кухарки будут управлять государством» и «все завтра должны выйти на демонстрацию и нести портреты членов Политбюро». Он застал поздний СССР и прекрасно понимал, что дела в нем шли довольно плохо. И вполне закономерно плохо. Но очевидно же, что именно коммунистическая идея сплотила страну в 20-е годы XX века и начала тянуть вверх в 30-е, когда весь мир лихорадочно готовился к перекраиванию государственных границ. Что бы было с Россией, удержись она как монархия? Больная, со смешной неразвитой промышленностью, с малограмотным населением? Сожрали бы, с чавканьем и хрустом… И еще ему было очевидно, что и полвека спустя, уже в 90-е, происходящее в позднем СССР все равно было лучше, чем все наступившее потом. Обеспеченный выдохшимся от старости коммунизмом брежневский и черненковский маразм, и поездки провинциалов в столицу за колбасой – все это было плохо. Но это было меньшим злом, чем сопровождавшегося миллионными жертвами 15 лет чудовищного бардака после того, и чем то, что началось затем. Когда бардака потихонечку стало поменьше, денег и рождающихся детей побольше, а колбасы совсем много, но люди четко расслоились на небольшую группу полностью неприкасаемых патрициев, узкий слой приближенных к ним холуев, защищенных сверху, – и на всех остальных. Нас. Которых патриций или сын патриция мог ограбить, убить, искалечить, довести до самоубийства, и за это ему почти гарантированно не полагалось никакого наказания. Такого не было даже в СССР. И Николаю очень не нравилось, что никто, ни один пишущий сейчас в теплом тылу воззвания дармоед даже не собирается ему объяснять – а что будет потом? А что наступит, когда мы выгоним с родной земли озверевших от возможности реализовать свое право сильного «миротворцев»? Нет, понятно, что останавливаться на границе смысла нет. Тогда нашим внукам, у кого они будут, снова придется противостоять четко сформированной концепции «Россия на всех напала в 2013 году, чтобы захватить мир. За это и за все прочее ее нужно наказать». И будут внуки какими-нибудь бластерами отбиваться или многоствольными лучеметами. Ругая покойных дедушек…
Что Европа еще вздрогнет, Николай предчувствовал всеми печенками и селезенками. В следующем году, наверное, – в этом на своем бы юге и на Дальнем закончить… Но потом-то что? И вот об этом он не имел понятия, об этом никто не писал и не говорил, и это злому доктору очень не нравилось. Он предпочел бы узнать что-то конкретное о планах людей, сидящих в Норильске и готовящих законы и правила, по которым пережившим эту войну людям придется жить дальше. Ну ладно, СССР – пусть даже СССР без коммунизма, собирать назад не будут. Хотя сейчас вроде бы самое время. Но дальше что? Устроим мы оккупацию Грузии, Прибалтики, Украины, Польши? Самую настоящую, про которую они не имели никакого понятия, когда рассказывали своим детям в школах о страшных темных временах под кровавой пятой коммунистического монстра? Чтобы с концлагерями, виселицами на площадях, голодом, вывозом всех обнаруженных ценностей в метрополию? То есть тем самым, что реально вкладывали в понятие «оккупация» и Наполеон, и Гитлер. О, и Обама тоже, чуть не забыли самый свежий пример…
Кстати говоря, Николаю также очень сильно, до зубной боли, хотелось знать, что же случилось с «Темным Властелином». Мрачная и человеконенавистническая сущность которого, говорят, и стала причиной того, как все не любили Россию. Того, что копили танки у ее границ. Если бы не было злого Путина, а снова был бы добрый Горбачев, Россию, конечно же, никто бы и не подумал трогать! Правда-правда! Верьте нам, люди, мамами клянемся!
Смешно… Было бы смешно, если бы не было грустно. Путин пропал. На вопросы о его судьбе ничего не могли ответить даже дошедшие с Большой земли своими ногами люди, хотя у кого-то из них почти все это время были радио и телевидение. Не знали. Да и думать забыли вообще-то. Наверное, погиб. Во вражеской пропаганде, в листовках и радиовоззваниях не было ни слова о Путине – вот это Николай и его ребята знали получше сибиряков. Никто не угрожал ему судом, никто не раскрывал страшный компромат. На фоне сыгравшей огромную, по-настоящему важную роль в военном поражении весны 2013 года медийной кампании с полным раскрытием деталей позорной и страшной истории Катерины Тэтц… Убийства ее сына и защиты убийц всей мощью нашей государственной машины. За деньги… На фоне вот этого и пары других столь же доходчивых тем пропаганды отсутствие даже просто упоминаний о судьбе бывшего Президента России было по-настоящему странным. Они все могли только гадать, и тут вариантов было много. Убит вражескими диверсантами – и об этом не говорят, потому что это совсем уж… По-солдатски покончил с собой, поняв, что поражение неизбежно и не собираясь допускать суда. Исход которого очевиден и который сам по себе позор для страны, пусть и разгромленной превосходящими силами. Сбежал в ЮАР или Бразилию и теперь живет за семью заборами, проедая накопленные миллиарды… Еще что-то. В целом тон предположений был весьма положительным. В том смысле, что вряд ли этот конкретный Президент, Главнокомандующий и Гарант Конституции сидит сейчас на даче, дрессируя собаку и попивая чай либо водочку. Как-то не в его это стиле. Путин, пусть явно не идеал человека на русском престоле, сделал для страны очень много. Напади на Россию ровно те же самые силы на 10, 15 или 20 лет раньше – и Россия бы сдалась на второй день. Радостно. С песнями. Лишь бы установили порядок. Потому что у людей имелись иллюзии. Но за это время случились Ирак, Югославия, Афганистан, Ливия. Иллюзий у людей не то чтобы не оставалось, но их явно стало резко меньше. За годы с Путиным Россия не сумела восстановить ни утерянную промышленную мощь, ни порубленные на куски миролюбивыми Ельциным и Горбачевым Армию, Флот и ВВС. Но при Путине у людей довольно заметно очистились от чужой политической пропаганды мозги. Чужую заменила своя, но это был, ей-богу, не самый худший вариант.
