Он двинул кистью – вроде бы совсем легонько, но бич рассек
воздух и обвился вокруг Петуха.
На тощих плечах осталась багровая полоса. Мальчишка взвыл.
– Уно, – поднял один палец Дьяболини. – Теперь дуэ…
Кнут, змеясь по полу, оттягивался назад.
С истошным воплем Петух нагнулся, прошмыгнул у фокусника под
рукой и оказался по ту сторону занавески.
Из коридора донеслось:
– Чтоб ты сдох, чертяка поганый! Без тебя проживу!
– Куда это он в чем мать родила? – пожал плечами маэстро,
швырнул кнут на пол. – Впрочем, этот не пропадет…
Тут он повернулся к Ластику, с ужасом наблюдавшему за
расправой, и уставился на него своим леденящим взглядом.
– Надеюсь, вы не станете поднимать шум из-за этой маленькой
неприятности, господин реалист? Как вас зовут?
– Э…Эраст.
– Прелестное имя, сразу видно, что вы не из кухаркиных
детей. Где вы живете?
– Нигде… – пролепетал Ластик.
– Как это нигде? А кто ваш отец? Молчите? – В глазах мага
зажглись искорки. – А-а, я кажется, понимаю. Вы сбежали из дому? С молодыми
людьми вашего возраста это случается. Признайтесь, я угадал? Ну-ка, повернитесь
к свету.
Дайте мне рассмотреть ваше лицо. Я владею искусством
заглядывать прямо в душу, не будь я Дьяболо Дьяболини!
Он крепко взял реалиста за плечи, развернул и медленно
заговорил своим звучным голосом, от которого Ластик как-то странно ослабел и
обмяк. Ему очень хотелось зажмуриться, чтобы не видеть перед собой эти черные и
въедливые, похожие на пиявок глаза, но веки почему-то не закрывались.
– Та-ак… У вас нет дома, нет денег, вы не знаете, куда вам
идти… – Дьяболини расцепил пальцы, и Ластику сразу стало легче. – Не буду
выспрашивать, что вы там такого натворили, но вижу ясно – вы в тяжелой,
прямо-таки безвыходной ситуации.
Неужели всё это в самом деле можно прочитать по глазам,
думал потрясенный Ластик. Ясновидящий он, что ли? Хорошо еще, что не стал
читать дальше, а то узнал бы и про Райское Яблоко, и про хронодыры…
– Читаю дальше, – сказал кудесник и снова впился в Ластика
своим цепким взглядом. – Не моргайте! Вижу непоседливый нрав, вижу страсть к
приключениям… А это что за огонек? О-о, да вы мальчик непростой, с секретом!
Опасный человек усмехнулся и погрозил пальцем, на котором
сверкнуло кольцо с красным камнем.
Ластик заставил себя закрыть глаза. Раздался негромкий,
довольный смешок.
– Ладно, хватит. Я видел достаточно, чтобы понять: ваша душа
– глубокий омут, в котором водятся нешуточные чертенята. А может быть, даже
очень большие черти.
Дьяболини снова засмеялся. Смех у него был удивительно
приятный, так что поневоле тоже захотелось улыбаться.
И Ластик широко улыбнулся. Какому мальчику не будет приятно
услышать, что его душа – глубокий омут?
– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался маэстро. – Что это блестит
у вас во рту? Покажите.
– Это брэкеты. Скобка такая, чтоб зубы выпрямить.
– Хм. А ну улыбнитесь широко-широко. Дьяболини встал,
направил на Ластика свет лампочки.
– Как сверкают! А уж если смотреть издали – тем более…
Он прищурился, взглянул на реалиста как-то по-особенному и
быстро забормотал:
– Так-так-так… Интере-есненько…. Поднял руку, разлохматил
Ластику его прилизанные волосы.
– Кажется, вьются… В конце концов, можно папильотками… Рост
такой же. Смуглоты прибавим… А знаешь, что я тебе скажу, мальчик Эраст? –
внезапно перешел на «ты» синьор Дьяболини. – Или, вернее, предложу.
– Не-ет…
– Ангажемент, вот что.
– Что-что? – переспросил Ластик, покосившись на унибук, но
не решаясь прибегнуть к его помощи в присутствии мага.
– Чутье подсказывает мне: нас свела сама Фортуна. Тебе
некуда деваться, а от меня, как ты мог заметить, сбежал ассистент. Я о нем не
жалею, этот прохвост непременно испортил бы мне всё дело… – Здесь Дьяболини
запнулся, его лицо просияло широкой, невозможно обаятельной улыбкой. – Я сам
виноват. Нечего было брать на работу карманника. В общем так, мой славный
Эраст. Предлагаю тебе стать итальянским мальчиком Пьетро. Волосы я тебе
закудрявлю, физиономию подмалюю, ремеслу обучу. Стол, кров и увлекательную
жизнь гарантирую. Что ты на это скажешь?
Ни за что на свете, хотел ответить Ластик. От одной мысли,
что он может оказаться во власти этого Дракулы, кинуло в дрожь. Да и потом,
унибук возвращен, мистер Ван Дорн ждет, пора возвращаться.
Но через десять дней из дома генерала Н. будет похищен
Камень. И, если верить газетам, сделает это фокусник Дьяболини. Причем с
помощью ассистента Пьетро…
Если сейчас сбежать, то потом будет перед самим собой
стыдно, что струсил. Как тогда, после пятиметровой вышки.
Нельзя допустить, чтобы Райское Яблоко досталось этому в
высшей степени подозрительному субъекту.
К тому же, если сейчас вернуться в 21 век, к профессору,
тот, пожалуй, отправит в 1564 год. Лучше уж циркач Дьяболини, чем Иван Грозный
– тот самый царь, что родному сыну проломил голову железной палкой и что ни
день сдирал с кого-нибудь кожу, сажал на кол или устраивал еще какое-нибудь
зверство. В 1914 году спокойнее, тут вон хоть электричество есть.
– Крова и стола тебе мало? Хочешь жалованье? Сразу видно
реалиста, – вздохнул маэстро, неправильно поняв молчание собеседника. – Ладно.
Полтинник в день. Скряга директор платит мне всего по десяти рублей за выход…
Молчишь? Черт с тобой! Три четвертака, больше не могу. По рукам?
– По рукам, – решившись, тряхнул головой реалист и пожал
стальную ладонь синьора Дьяболини.
Клюнуло!
Условия службы у нового «итальянского мальчика» были такие:
без особого разрешения из циркового шатра ни ногой; квартировать в бывшей
Петуховой каморке; жалованье пойдет после того, как окончится учеба.
В первую ночь Ластик почти не спал, всё ворочался на тощей
подстилке, положенной прямо на пол, и тосковал по дому, по родному 21 веку.
Даже поплакал, правда, совсем чуть-чуть, потому что фон Дорну себя жалеть
стыдно.
А наутро началась учеба.
