Зачем этому человеку Райское Яблоко? Что он намерен сделать
с Плодом Познания? Вернее, что он с ним сделал такого, отчего мир залихорадило
войнами и революциями?
И самый пугающий вопрос: неужто придется вступить с магом в
единоборство? Что может против такого Дьяболо Дьяболини обыкновенный
шестиклассник?
Чем меньше времени оставалось до 15 июня, тем страшнее
делалось Ластику.
Он ждал, ждал начала Событий – и наконец дождался.
У маэстро имелась странная привычка: перед атандой он
подолгу стоял за кулисами и внимательно разглядывал публику. Кого или что он
там высматривал, было непонятно.
И вот на девятый день Ластиковой цирковой жизни, 14 июня,
посмотрев в щелку на зал, маэстро вдруг пробормотал нечто загадочное:
– Есть! Нумер три! Ай да ивушка-голубушка!
Такой присказки Ластик от него раньше не слышал. Покосился
на мага и увидел, что тот на себя непохож: губа закушена, кулаки сжаты, глаза
горят.
– Что-нибудь случилось, маэстро?
Фокусник наклонился к нему.
– Видишь вон там, посередине, в первом ряду даму с дочкой?
Ластик посмотрел.
Ну, дама – в розовом платье, в большой шляпе (то-то повезло
сидящему сзади). Ну, девочка – желтые кудряшки, болтает ногами.
– Сегодня я кину из аквариума не рыбку, а водяную лилию.
Подойдешь к даме, вручишь с поклоном и скажешь: «От синьора Дьяболини авек
естим». Запомнишь? Повтори! Это очень важно!
Ластик повторил.
– А что это? Зачем?
– «Авек естим» по-французски значит «с почтением». Чему тебя
только в реальном учили? А зачем – после узнаешь. И все, больше никаких
вопросов.
Как велено, так Ластик и сделал. Подошел, поклонился, вручил
мокрый цветок.
Все повернулись, стали пялиться на даму. У той на щеках
выступил румянец, девчонка горделиво посмотрела на соседей. Ничего особенного в
этой парочке Ластик не усмотрел. Дама довольно толстая, немолодая и, наверно,
богатая – в ушах сверкают камни, на пальцах тоже. Девчонка примерно Ластикова
возраста. Довольно красивая, но сразу видно, что слишком много о себе понимает.
– Мерси, – улыбнулась дама и поправила локон у виска. – То
есть грацие. Это, Липочка, по-итальянски «спасибо», – пояснила она дочке.
И больше ничего примечательного до самого конца выступления
не было. Но после атанды Дьяболини не ушел переодеваться, как это происходило
обычно, а остался за кулисами и всё глядел в щелку. Ластик, само собой, терся
неподалеку.
Когда зажегся свет, умолк оркестр и публика, отхлопав, стала
расходиться, маэстро стремительно пересек арену и направился к первому ряду.
Дама заметила его, остановилась. Девчонка – та и вовсе
замерла, не сводила с мага глаз.
– Какая честь, эччеленца, – приложил руку к груди Дьяболини,
коверкая язык на итальянский манер. – Ла молье. .. э-э-э… супруга и дочь
илюстриссимо герое Маньчжурских степей!
Приложился даме к ручке, девочке вручил фьоретту – такой
бумажный цветок, который при нажатии на стебель сам собой раскрывается.
Девчонка, конечно, запищала от восторга.
Ластик, как бы ненароком, держался неподалеку, в пределах
слышимости.
– Благодарю за лилию и за истинно грандиозное выступление, –
милостиво улыбнулась дама.
– О-о, синьора, самые лучшие фокусы я беречь для избранная
публика. И лучше всего они глядеть вблизи, – вкрадчиво произнес Дьяболини.
– Ну мама! Ты же обещала: если это пристойно и если тебе
понравится… – дернула даму за рукав девочка. – Ты обещала!
– Помолчи, Липочка. Маэстро, одна моя приятельница
рассказывала, что иногда вы соглашаетесь давать частные концерты, в узком
кругу. У Липочки завтра день рождения. Придут ее друзья, мы устраиваем для них
праздник. Будут и взрослые. Скажите, сколько бы вы запросили за выступление –
небольшое, так примерно на полчаса?
Фокусник развел руками:
– Моя такса чинкваченте… э-э-э пятьсот рублей…
– Однако!
– Но из деференциа к ваш супруг и лично к вам, синьора, я
брать только сто.
Дьяболини галантно поклонился.
– Семьдесят, – отрезала дама. – И ни рубля больше.
Вздохнув, маг распрямился, сокрушенно развел руками.
– Ваша белиссима филъя так мила, что я не могу сказать
«нет».
Девочка захлопала в ладоши. Ее мать тоже была довольна.
– Ну вот и превосходно. Завтра в пять пополудни. Сретенский
бульвар, дом генерал-лейтенанта Брянчанинова.
– Бениссимо! Но я должен готовиться. Смотреть дом, выбирать
место. Это очень импор-танте! Я и мой ассистент Пьетро будем показать вам
«Дематериализация». В Москве еще никто-никто не видеть! Это не фокус, это
эксперименте экстраординарио. Но нужно находить в ваш дом чентро спиритуою,
э-э-э, духовный центр. Вы позволите вас сопровождать?
– Ну конечно. Наше авто у входа. Серебристый «паккард»,
шофэр в зеленой ливрее. Переодевайтесь, маэстро, мы вас подождем.
Дама и девочка пошли к выходу, а Дьяболини обернулся. Его
лицо сияло.
Подлетев к Ластику, маг схватил его за плечо и шепнул:
– Клюнуло, малыш. Клюнуло!
Кто же он?
И у Ластика сразу зачастило сердце, а во рту сделалось
горячо и сухо. Вот оно, началось! Фамилия генерала Н. – Брянчанинов, а живет он
на Сретенском, вот где.
До возвращения синьора Дьяболини взволнованный Ластик
расхаживал взад-вперед по коридору и уговаривал себя: главное – не наделать
глупостей и не испугаться в ответственный момент. Всё время помнить про честь
Дорнов и особенно про будущее человечества.
Вернулся маэстро поздно, сосредоточенный, но явно довольный.
Поманил ассистента:
– Эраст, марш за мной. Есть разговор. Сели в оркестре, над
темной и пустой ареной.
– Лишние уши нам сейчас ни к чему, – пояснил Дьяболини. – Ну
вот что, дружок, пришло время раскрыть карты. Я человек проницательный и, как
ты мог убедиться, умею читать по глазам. Присмотрелся к тебе за эти дни. Вижу:
парнишка ты любознательный, шустрый, но не фармазонщик.
