– Моя ветвь берет начало от солдата удачи Корнелиуса фон
Дорна – того самого, что впоследствии служил капитаном царских мушкетеров при
дворе государя Алексея Тишайшего.
– Как?! – воскликнул папа. – Но именно от Корнелиуса происходим
и все мы – русские Фандорины, Фондорины, а также просто Дорины и Дорны! Я
немного занимался биографией этого искателя приключений, – скромно признался он
(хотя сам написал про капитана мушкетеров целую книжку), – но я не встречал
упоминаний о его браке домосковского периода. Где это произошло? Судя по вашей
фамилии, в Голландии?
Они уже были в гостиной. Ван Дорн и папа сели в кресла,
Ластик топтался рядом, прикидывая, нельзя ли под каким-нибудь предлогом
выманить папу из комнаты. Вряд ли. Раз речь зашла о Корнелиусе фон Дорне, пиши
пропало.
– А никакого брака не было, – легонько, одними углами губ,
улыбнулся иностранец. – Была мимолетная интрижка с Беттиной Сутер, трактирщицей
из Лейдена. Корнелиус уехал, так и не узнав, что у трактирщицы появится ребенок,
к тому же носящий его родовое имя. Беттина, будучи женщиной обстоятельной,
изготовила поддельный документ о браке – чтобы сын не считался
незаконнорожденным. Я раскопал эту маленькую семейную тайну еще в юности, когда
изучал лейденские архивы и церковные приходские книги. Беттина стала именовать
себя «благородной госпожой фон Дорн», а ее потомки переделали фамилию на
голландский манер. Довольно заурядная история. Любопытно другое. Мне удалось
выяснить, что в 1777 году, в американской Виргинии, один из Ван Дорнов случайно
встретился с русским волонтером Милоном Фондориным…
И разговор углубился в несусветные исторические дебри.
Перескочил на какую-то Летицию Де Дорн, потом на сгинувшего в Полинезии Тобиаса
Дорна, мичмана британского королевского флота.
В другое время Ластик с удовольствием послушал бы все эти
занятные истории, но только не сейчас. На сердце было тоскливо, приближалось
обеденное время. А мама иногда заскакивала домой между двумя и тремя –
приготовить ужин, и потом опять уезжала в редакцию, подписывать вечерний
выпуск. Она не папа, посмотрит один раз на кислую физиономию сына и сразу
поймет: что-то стряслось.
А родственник, похоже, обосновался надолго и никуда особенно
не спешил.
Вскоре стало ясно, что историю рода Дорнов-Фандориных он знает
гораздо лучше папы. Тот помнил не все факты, время от времени заглядывал в
картотеку или в компьютерный файл. Ван Дорн же сыпал именами и датами по
памяти.
– Ах, если бы нам встретиться раньше, когда я пытался стать
профессиональным историком! – сокрушался папа. – Я бы непременно напросился к
вам в ученики. Как замечательно, что у нас с вами одно хобби!
На это мистер Ван Дорн строго заметил:
– У меня это не хобби, а смысл всей моей жизни. Знаете,
сколько лет я занимаюсь историей нашего рода? В декабре исполнится…
Договорить ему помешал телефонный звонок.
– Извините. – Папа вынул из кармана мобильник, взглянул на
высветившийся номер. – Да, Валя?
Папина секретарша, из офиса. Телефон у папы был громкий, а
голос у Вали пронзительный, поэтому Ластик, стоявший в двух шагах, слышал почти
каждое слово.
– …настоящий перспективный клиент, сразу видно! – тараторила
секретарша. – Говорит, долго ждать не может!
– Но я сейчас никак… – папа расстроенно потер висок и
оглянулся на гостя.
– Вы чего? – запищала трубка. – Месяц без работы сидим!
Говорю вам: настоящий клиент.
Первый вице-президент инвестиционной компании! Много про вас
слышал! Большой заказ! Я ему кофе дала, сказала, вы сейчас вернетесь.
– Но я, правда, сейчас не могу.
Папа перешел на шепот, что было бессмысленно – все равно
гость всё слышал.
Ван Дорн поднял палец, деликатно привлекая папино внимание.
– Бизнес прежде всего. Если вам необходимо вернуться в офис…
– Нет-нет, что вы! У нас с вами такой интересный разговор. И
вообще, я ужасно рад знакомству!
Валя услышала и заявила:
– Если сию минуту не придете – всё. Увольняюсь!
Папа страдальчески поморщился.
– Интересный разговор подождет, – сказал Ван Дорн. – Я
никуда не денусь. Схожу пока на Красную площадь, в Кремль. Это ведь недалеко
отсюда? Если я не ошибаюсь, выйти на улицу, потом налево и направо?
– Хорошо, сейчас буду, – сердито буркнул папа в трубку и
разъединился. – Нет-нет, наоборот, – обратился он уже к гостю. – Сначала
направо, потом налево. Знаете что? Давайте Эраст сходит с вами, а потом вы
вернетесь сюда. Это было бы самое лучшее. А я позвоню жене. Может быть, она
сумеет вырваться пораньше.
Впервые после памятной фразы, произнесенной шепотом в момент
знакомства, старик посмотрел на Ластика – вежливо, но довольно рассеянно.
– Если молодой человек согласится составить мне компанию…
– Конечно, согласится! Я бы и сам с огромным удовольствием устроил
для вас экскурсию по фандоринским местам Москвы. Прежде всего показал бы вам…
Тут у него в кармане снова зазвонил телефон.
– Иду, иду! – крикнул папа в трубку. – Я уже на лестнице.
Извиняющимся жестом развел руками, сказал: «Ну, я не
прощаюсь», – и вышел.
Едва защелкнулась дверь, мистер Ван Дорн вскочил с кресла и
бросился к Ластику.
– Наконец-то мы вдвоем! – воскликнул он. – Я думал, ваш отец
никогда не уйдет! Но мой ассистент отлично справился со своей ролью! Он займет
вашего отца часа на два, а то и на три. Ваша мать к обеду не приедет – она
только что получила эксклюзивный, сверхсрочный материал для сегодняшнего
номера. У нас с вами достаточно времени.
– Что? – только и смог пролепетать Ластик.
Самая важная персона на свете
– Вы – тот, кого я так долго искал! Никаких сомнений! –
взволнованно выкрикивал утративший всю свою чопорность иностранец. Он то
садился на корточки, чтобы быть с Ластиком вровень, то вскакивал, возбужденно
размахивал руками. Было совершенно непонятно, что за муха его укусила, и Ластик
на всякий случай попятился к двери. Вдруг этот мистер Ван Дорн – псих?
Бессвязность речи двенадцатиюродного лишь укрепляла это
подозрение.
