– Спасибо за ценный экспонат. Теперь садись. Человек из
будущего подвинулся на сиденье. Усевшись, Ластик с любопытством завертел
головой.
– А что это за машина?
– Пылесос. Я регулярно чищу зону от пыли. Мне нравится за
ней ухаживать.
Кабина плавно въехала в чрево летательного аппарата.
Оказалось, что его днище, снаружи казавшееся непроницаемым, совершенно
прозрачно.
Движения Ластик не почувствовал – просто мостовая вдруг
начала отдаляться, и десять секунд спустя Красная площадь осталась далеко
внизу, а еще через пол-минуты под ногами развернулся весь огромный город,
перерезанный надвое синей полосой реки.
Сверху Москва казалась живой и дышащей – такой, какой ее
помнил Ластик. Он смотрел на блестящие под солнцем крыши, на шпили высоток, на
переплетение магистралей, и по лицу сами собой текли слезы. Ах, какой это был
красивый город! Был…
Снова началось жужжание, и к пылесосу потянулись искрящиеся
пыльные смерчи, исчезая в торчащем из кормы раструбе.
– Ну вот, – сообщило Магдаитиро, – подмели, а теперь
сполоснем майским дождиком из дезинфицирующего раствора. Ты любишь радугу?
Шмыгнув носом, Ластик кивнул.
– Я тоже.
Из безоблачного неба на Москву забрызгал веселый, обильный
дождь. Крыши засияли еще пуще, река, наоборот, потускнела, а справа одна над
другой встали три радуги.
– Я мастер устраивать радуги, – похвасталось существо. – Две
у меня получаются всегда, но три – это редкость. Включу-ка трансляцию, чтобы
все, кто хочет, могли полюбоваться.
– Так вы тут не один, то есть не одно? – встрепенулся
Ластик. – Есть и другие люди?
– Конечно, есть. Наши, – добавил человек из будущего, как
будто это слово имело какой-то особенный смысл.
Наши
– Пожалуй, доста-аточно. – Магдаитиро нажало кнопочку и
дождь прекратился, но радуги все еще висели над стерильно чистым городом. –
Летим домой, а то я пропущу время завтрака и опоздаю к началу сериала. И потом,
нужно сообщить про тебя нашим. Представляю, что начнется. Наши будут о-очень
возбуждены. Многие, очень многие захотят на тебя посмотреть. Человек двадцать,
а то и больше. Давно у нас не было такого пот-ряса-ающего события.
На слове «потрясающего» существо зевнуло. Ластик от
неожиданности вздрогнул – успел привыкнуть к абсолютной неподвижности этого пухлого
лица.
Раздался звонкий щелчок.
– Это мы вышли из стеклянной сферы. Теперь домой.
Оказывается, над Москвой и в самом деле висела
поблескивающая прозрачная полусфера, внутри которой ютился плененный город. По
щекам Ластика снова потекли слезы.
– А где все? Ну, которые не «ваши»? – всхлипнул он, имея в
виду нормальных людей, не похожих на Магдаитиро Ямададженкинса.
– Тех, кого ты называешь «нормальными» и которые на самом
деле были ненормальными, больше нет, – ответил человек из будущего,
продемонстрировав, что отлично слышит даже непроизнесенные слова. – Остались
только наши. Ну, вперед!
– Постойте!
Ластик хотел попросить, чтобы пылесос спустился пониже и
пролетел над улицей Солянкой, но почувствовал, что не вынесет вида
обезлюдевшего родного дома.
– А… А как Москва превратилась в Зону?
– В СЗ-284, – поправило Магдаитиро. – Ну, если коротко,
началось всё с того, что один «нормальный» человек сдал анализ крови, а еще от
одного «нормального» человека ушла жена.
– Извините, я не понял…
– Первый «нормальный» узнал из анализа, что неизлечимо болен
(тогда еще существовали неизлечимые болезни), и от этого сошел с ума –
возненавидел всех, кто здоров. А от второго «нормального» ушла жена – она была
женщина, – сочло нужным пояснить существо. – Она ушла к другому мужчине, и от
этого бро-шеный муж тоже сошел с ума – возненавидел всех женщин и всех мужчин,
а также всех детей, потому что его дети ушли вместе с матерью.
– Но такое часто бывает… То есть бывало. При чем здесь…?
– А при том, – на лету подхватило невысказанный вопрос
Магдаитиро, – что оба эти человека работали в одном месте. Тогда было такое
понятие – «работа». Это когда человек много часов подряд должен заниматься
определенным делом, даже если оно ему совсем не нравится. Двоим «нормальным»,
про которых я тебе рассказываю, их работа очень не нравилась. Да и кому
понравилась бы такая работа? Они служили (это все равно что «работали») на
секретной военной базе, сторожили кнопки. Военная база – это было такое
странное учреждение, на котором хранились…
– Я знаю, – перебил Ластик. – Вы рассказывайте!
– Ах да, ты знаешь. Так вот, на ракетной базе в разных
помещениях было две кнопки. Если на них нажать одновременно – полетели бы
ракеты. А если только на одну, то не полетели бы. Это специально придумали, на
случай если человек, который сторожит кнопку, вдруг сойдет с ума. А тут с ума
сошли сразу оба, хоть и по разным причинам. Они договорились между собой и
ровно в полдень нажали свои кнопки. И полетели ракеты, и большого города в
другой стране не стало. То есть сам город остался, потому что это были такие
ракеты, которые уничтожают все живое, но материальных ценностей не портят. В
эпоху КВД к материальным ценностям относились очень бережно, а к людям не
очень, потому что людей было невероятно много, несколько миллиардов.
– Какой ужас!!! А из какой страны были эти двое психов?
По физиономии человека из будущего прошло какое-то легкое
шевеление – похоже, Магдаитиро наморщило лоб.
– Не помню. Тогда было так много стран, ты не поверишь.
Когда большого города не стало, сразу начали стрелять со всех остальных военных
баз. Москве повезло, как и тому, первому городу. В нее тоже попала ракета,
которая ничего не сломала. Война продолжалась несколько лет – до тех пор, пока
одни «нормальные» не победили других, а потом все выжившие поумирали от разных
ужасных болезней.
– Но вы-то живы! Значит, погибли не все!
– Конечно, не все. Многие уцелели. Почти все наши – 884
человека.
– Да кто это – наши!
