При моих словах люди стали хмыкать, а гномы смущенно хмуриться.
– Макс, я не знаю твоих планов, но каждую неделю умирает до десяти гномов, – ответил один из них. – Если сейчас не вмешаться, будут гибнуть еще.
– Я одного не понимаю: если все так плохо, почему никто не сопротивляется? – удивился я.
– Кому, Макс? – ответил Дарин. – Это у людей есть хотя бы минимальная возможность сняться с места и уйти, а куда уйдут гномы? Запертые в недрах гор?
В его словах была истина.
– Ты прав, – кивнул я, – тем более что я сам пока не знаю, что делать с беглыми крестьянами, если потребуют их выдачу. В том, что бывшие феодалы быстро поймут, куда они все ушли, я не сомневаюсь, такую миграцию не заметит только слепой.
Настала тишина, гномы и люди задумались о своем, лишь изредка переглядываясь.
– Хорошо, но сразу говорю – прольются реки крови. Если вы не готовы к этому, то лучше еще подождать. Я постараюсь не допустить большого кровопролития, но никто власть из рук без боя не выпустит.
– Мы, конечно, не можем говорить за всех, но то, что мы видим сейчас, нас не устраивает, – мастер Тарак, сидевший до этого тихо, подал голос. – Мы, живущие здесь, видим разницу между тем, как живут там, и как могли бы они жить на самом деле, если бы не подлость старейшин. Гномы внизу не могут видеть и оценить эту разницу, поэтому я голосую за революцию и постараюсь убедить всех знакомых поддержать тебя.
Он поднял руку, вслед за ней все гномы до единого подняли свои. Последним поднял протез Дарин.
– Дарин? – удивленно спросил я, он ведь должен был находиться в первых рядах.
– Я против крови, – он покачал бородой. – А в том, что ты можешь ее проливать, я знаю. Прости, Макс, но мы давно знакомы, и я могу говорить открыто.
– Конечно.
– Я не знаю, к чему приведет наше решение, но, похоже, двенадцать гномов, которые проголосуют сейчас на этом собрании, определяют судьбу всего своего народа. Это меня тревожит.
– Мастер, – я уважительно кивнул ему, показывая, что понимаю его опасения, – скажу тогда и я открыто, кто, если не сами гномы могут определить, что важно и нужно для них и их родных? Кто, если не вы, может сказать, каким вы хотите видеть ваше будущее? Ни я, ни люди не могут дать ответ на этот вопрос, так что, если вы решите сейчас, что перемены нужны – мы выступим сразу, как только будем готовы.
– Я не поменяю своего мнения. – Дарин обвел взглядом сидящих рядом, но никто не опустил руку. – Похоже, и никто из моих братьев тоже.
– Решено, мне нужны те из вас, кто смыслит в военном деле и может нарисовать карту столицы и дворца. Необходимо определиться с целями первого захвата и выработать план. А еще заготовить оружие для раздачи тем, кто нас поддержит.
«Ну и сообщить Дорну, чтобы начал организовывать митинги протеста молодежи, вооруженной камнями, коктейлями Молотова и прочими атрибутами революции». – Конечно же, вслух я не стал говорить такое.
Поскольку решение было принято, то его реализация была только вопросом времени. Мы нарисовали схемы и выбрали первые цели для ударов, а скоординироваться с гномами, находящимися внизу, нам очень помогли прибывшие сюда по зову сердца. Они стали самыми ярыми сторонниками перемен, поскольку в их семьях умер кто-то из родных и близких. Именно поэтому они и пошли за Дарином, который показал им другую жизнь, когда гномы и люди могут сосуществовать, не голодая и не обирая ближнего. Ведь старейшины убеждали, что все зло исходит от людей, и именно вымогающие непомерную плату за продовольствие человеческие торговцы виноваты сейчас в происходящем. Молодые гномы своими глазами увидели, что все это не так, купцы, конечно, свое получат, если мы победим, но всех людей причислять к злодеям – явная пропаганда тех, кто не щадит свой народ, вводя драконовские по длительности рабочие смены, и не желают смотреть на муки сородичей.
Гномы и люди стали трудиться над тем, чтобы все приготовления были закончены к назначенному мной сроку. Я же привлек к обсуждению еще одной цели нападения всего несколько человек, тут были только те, кто проявил себя на деле и кому я доверял. Тот же Уилл Костел, который оказался ярым революционером, очень поддерживал меня в том, что сторонникам и моим прямым последователям необходимо мощное оружие, чтобы идти вперед и вести за собой других. Именно этим людям я собирался доверить древнее легендарное оружие, которое ковал не я. Да, своей первой целью я выбрал не почту и телеграф, за отсутствием таковых, а исторический зал гномов, где и лежало это оружие. Если я мог дотрагиваться до него, то, по идее, мог и вручить его кому-то другому, в этом и заключался мой главный замысел, разжиться мощным оружием без спуска вниз и двух-трех месяцев изнурительной работы, чтобы вооружить еще десяток бойцов самым мощным оружием, имеющимся на текущий момент.
Подготовка была закончена за месяц, и вот в сгущающихся сумерках люди и гномы плечом к плечу, с красными повязками на руках, чтобы знать, где свои, а где чужие, молча слушали мою речь.
– Товарищи! – Я стоял на трибуне, охваченный странным чувством: сочетанием страха, волнения и восторга. Ведь то, что я собирался сделать, в этом мире не делал еще никто.
– Сегодня решающий день. Именно сегодня решится судьба народа гномов, и если некоторые из людей задают себе вопрос «Почему я должен защищать гномов?», то ему не место ни в наших рядах, а тем более, в партии. Для нас, для коммунистов, нет понятия расовой принадлежности, мы рассматриваем любого только по его делам. Какой вклад он внес в нашу жизнь, чтобы мы судили или делали выводы по отношению к нему, но никогда не говоря при этом «он гном» или «он человек». Дела и только дела определяют принадлежность конкретного индивидуума к общему делу. Сейчас мы видим, что соотечественники наших друзей и братьев стонут под гнетом Совета старейшин, которые обрекли их на голодную смерть! Представьте, что именно вы и ваши семьи сейчас голодаете, и сразу поймете, почему именно мы идем выручать наших друзей. Ни шагу назад – вот наш сегодняшний девиз. Вперед и только вперед, товарищи коммунисты!
Под гром аплодисментов я спустился с трибуны и направился в сторону входа, который мы прорыли специально, ибо старый был завален, и в нем осталась лишь узкая щель, через нее за нами наблюдала стража. Конечно же, все было не так радужно, как я мечтал, многие просто отказались к нам присоединиться, но меня это мало заботило. Они еще пожалеют об этом, когда мы вернемся с победой и я получу доступ к ресурсам гномов… Лучше об этом сейчас не думать и не делить шкуру неубитого медведя.
Отряды, во главе каждого был один из людей или гномов, вооруженный легендарным оружием, быстро грузились на плоты, которые мы подготовили заранее, и, обезвредив стражу, устремились к столице. В условленном месте нас ждала толпа молодежи, пугливо посматривавшая на вооруженных людей и гномов, но быстрая раздача оружия и зачисление их в десятки отрядов, а также попутная раздача еды и серебра быстро примирила юношей с положением, когда ими стали командовать незнакомцы. Нужно было, чтобы в революции участвовало как можно больше гномов, поскольку именно им сейчас так требовались изменения, ведь если победят в ней только люди – это будет захват, а не революция, а мне этого совершенно не хотелось.
