– Ты мне рассказывала о поездке в Париж, – сказала Памела, как только Элис уселась на диване, поджав под себя ноги. Здесь не было нужды в поддержании образа, поэтому она надела растянутые спортивные штаны, а волосы небрежно завязала в хвост.
Вообще Элис казалось, что тема Парижа уже исчерпана – в особенности с учетом того, что она старалась обходить все связанное с Габриэлем, хотя, надо сказать, это ей не всегда удавалось. Ее мать могла разговорить и мертвого, так что Элис переживала, не проговорилась ли она случайно о чем-нибудь, о чем стоило умолчать.
Был на удивление теплый и солнечный день, солнце только клонилось к закату, заливая сад мягким светом. На плите шкворчал соус – чуть позже они вместе поужинают, как обычно, и уже начнут готовиться ко сну.
Болтая о том о сем, Элис то и дело непроизвольно вспоминала Габриэля и его миниатюрную брюнетку. Уж они-то, наверное, прекрасно проводят время! Элис поморщилась. Если ждать от Габриэля эмоционального участия было бесполезно, то, когда дело доходило до постели, он был на сто процентов погружен в процесс. Ей захотелось, чтобы в ее голове где-нибудь нашлась кнопка «удалить»: чтобы все воспоминания о Габриэле можно было просто стереть, словно файлы в компьютере.
Ей не хотелось увольняться, однако с каждым днем она все больше об этом задумывалась. Вчерашнее появление этой женщины в офисе было для Элис живым свидетельством того, насколько все произошедшее между ними было для Габриэля мимолетно…
Ее мать подозрительно на нее посмотрела, и Элис, неловко улыбнувшись, попыталась вспомнить, о чем она вообще говорила. Париж? Работа? Новый парень ее соседки Люси?
– Ты думаешь о чем-то совершенно другом, – заметила мать. – Похоже, со времен Парижа с тобой что-то случилось. Дело ведь не в твоем начальнике, правда? Кажется, он произвел на тебя большое впечатление.
– Конечно нет! – вспыхнула Элис. – Я не такая дурочка. Ну и вообще, ты же знаешь, что я обо всем этом думаю.
– Конечно, милая, – кивнула мать. – Особенно после истории с твоим отцом и того ужасного парня, который у тебя был. Но… – тут Памела осеклась, и Элис встревоженно на нее посмотрела, – ты не должна позволять этому опыту влиять на твою нынешнюю жизнь.
– Да не в этом дело, мам, – поморщилась Элис. – Просто я хочу быть уверена, что сделала правильный выбор. Тебе бы стоило познакомиться с моим боссом, ты даже не представляешь, что он за человек! Он меняет любовниц как перчатки, пара недель, и все! Не успеет одна выскочить за дверь, как навстречу уже бежит другая! А ему все едино, я вообще не уверена, помнит ли он их по именам.
– Ты слишком молода для таких циничных разговоров.
Элис знала, о чем думает ее мать. «С такими требованиями ты останешься в одиночестве».
– Я лучше буду одна, чем вместе с человеком, который меня не ценит, – глубоко вздохнув, произнесла Элис.
Ее мать вздохнула. Она не любила спорить, как и сама Элис, но здесь стоило проявить твердость.
Было странно слышать от матери слова о чрезмерном цинизме. Сколько раз они вместе шутили над тем, что от мужчин больше проблем, чем пользы? Жизнь так устроена, и ее мать убедилась в этом на собственном опыте.
Обычно они ели в кухне, если только по телевизору не показывали что-нибудь, что они обе хотели посмотреть. Так что Элис отправилась накрывать на стол, пока ее мать решала кроссворды, сидя перед экраном.
Она чувствовала себя виноватой из-за спора. Черт бы побрал Габриэля – вечно он все портит! Мало того что она постоянно о нем думает, так теперь еще и чуть не поругалась из-за него с единственным близким человеком.
Внезапно кто-то постучал в парадную дверь. Это было странно: все знакомые в деревне заходили с черного хода. После секундного раздумья Элис отставила посуду и пошла открывать. Возле входа она столкнулась с матерью.
– Я сама разберусь, – сказала Элис.
– Нет, давай лучше я. Это маленькая деревня, и лучше быть дружелюбными к соседям.
– Ну мам, если это кто-то из соседей, конечно, я его впущу! Просто если там опять продают двойные стеклопакеты…
– Да? А разве так еще делают?
Пока они препирались, неизвестный визитер, устав ждать, снова настойчиво постучал. Элис распахнула дверь – и замерла на пороге, почти потеряв дар речи.
– Что вы здесь делаете?
Памеле явно было любопытно, кто пришел, но Элис выскочила за дверь, захлопнула ее за собой, а затем, засунув голову внутрь, сказала матери, что это к ней. И та, покачав головой, ушла в кухню.
– Что вам нужно?
Габриэль смотрел на нее сверху вниз. Такую Элис он еще не видел. Не секретарша в строгом костюме и не та неприступная красавица, которую он наблюдал в Париже, а просто молодая девушка в домашней одежде и растоптанных тапочках с мультяшными героями.
Он уже и сам забыл, зачем приехал, но был чертовски рад, что это сделал.
– Не могу выкинуть тебя из головы.
Серьезно? Неужели он действительно сказал это вслух?
– Что? – Элис была всерьез шокирована. – Разве ты не должен быть с той брюнеткой, что вчера приходила в офис?
Ее сердце принялось биться быстрее, а к щекам бросилась кровь. Она потупилась.
– Она мне совершенно не нравится.
Габриэль принял решение. Хватит притворяться, что ему все равно. Если его начинает трясти от ярости при одной мысли, что она может проводить время с другим мужчиной, значит, то, что было между ними в Париже, себя не исчерпало. И раз это так, значит, следует это продолжить.
– Ты пригласишь меня в дом?
– Нет. Тебе не стоило приезжать, Габриэль.
На самом деле Элис готова была скакать от радости, что миниатюрная брюнетка получила отставку.
– Я знаю. – Габриэль взъерошил волосы, не зная, что еще сказать. – У тебя в гостях мужчина? – вдруг вырвалось у него.
Элис посмотрела на него с возмущением:
– Я не такая, как ты, Габриэль. Не прыгаю из одной постели в другую.
– Да никуда я не прыгал. Посадил Бетани в машину, и она поехала домой. И все.
– Лучше уезжай, Габриэль. – Элис с усилием отвела глаза в сторону.
– Никуда я не поеду.
– Как это? Я же сказала…
– Позволь мне войти.
– Вечно ты думаешь, что можешь вертеть людьми, как хочешь.
Габриэль пристально посмотрел на нее, и Элис стало неуютно. Что она будет делать, если он поцелует ее прямо сейчас?.. Он не может выкинуть ее из головы. Она продолжала прокручивать внутри эти слова, и они совершенно лишали ее воли.
– Дай мне войти, – повторил Габриэль, непоколебимый, как скала.
И, вздохнув, Элис отступила.
Памела возилась на кухне. Элис представила ей Габриэля, и та немедленно обрушила на него град вопросов. Элис стиснула зубы: если бы она не рассказывала матери о своем начальнике, было бы проще от него избавиться, а теперь у Памелы было для него множество тем для разговоров.
