В комнату, небрежно отодвинув испуганную сеньору Гонсалес, ворвался невысокий подвижный человек с выпуклыми темными глазами и объемистым животом, на котором едва сходился яркий шелковый жилет, расшитый экзотическими растениями.
– Сеньор Старыгин? – осведомился он, окинув Дмитрия Алексеевича быстрым неприязненным взглядом.
– Да, это я, – признался Старыгин. – А в чем дело? – Он плохо говорил по-испански и, не дождавшись от толстяка ответа, спросил: – Вы говорите по-английски?
– Разумеется! – ответил визитер с жутким акцентом. – Я говорить по-английски, как всякий культурный человек! А вы думать, что у нас здесь дикость, провинция?
– Я не думал ничего подобного, – успокоил его Дмитрий Алексеевич. – Чем вас заинтересовала моя скромная персона?
– У меня есть к вам несколько вопросов, – проговорил тот, быстро обойдя комнату и остановившись возле окна.
Впрочем, сказать, что он остановился, было бы не совсем точно. Он непрерывно переступал с ноги на ногу, потирал руки, крутил головой – в общем, ни секунды не оставался в покое.
– Эти вопросы настолько срочные, что ради них вы заявились ко мне ни свет ни заря? – Старыгин постарался придать своему голосу спокойную уверенность человека с чистой совестью, человека, которому совершенно нечего бояться.
– Ни свет ни заря? – гость взглянул на часы. – Сейчас не есть ни свет ни заря! Сейчас есть очень, очень поздно! Мы здесь вставать рано, много работать и иметь чистую совесть!
– Рад за вас! – усмехнулся Старыгин. – Но я не расслышал вашего имени…
– Вальехо, инспектор Вальехо! – гость приосанился.
– Так что вы хотели у меня спросить, инспектор?
– Позавчера вы посещать книгохранилище в Кафедральный собор? – инспектор уставился на Старыгина так пристально, словно хотел прожечь в нем дыру.
– Да, я был в книгохранилище, – кивнул Дмитрий Алексеевич. – А что – это по здешним законам является преступлением?
– Нет, нет! – инспектор замахал ладонью. – Это не есть преступление! Это разрешено! Но это не все мои вопросы! Там вы познакомиться с сеньоритой Сальседо?
Старыгин нервно сглотнул.
Инспектор свернул на опасную тропинку: он начал задавать вопросы, которых Старыгин боялся, к которым не был готов. Впрочем, пока он мог отвечать правду – ведь, как сказал один литературный персонаж, правду говорить легко и приятно.
– Да, в книгохранилище собора я познакомился с Марией Сальседо.
– Очень хорошо! – инспектор бурно обрадовался, как будто Старыгин сообщил ему о крупном выигрыше в лотерею. – Знаете ли вы, сеньор, где она сейчас находится? Я имею в виду сеньориту Сальседо.
– Нет, не знаю! – Старыгин и на этот раз ответил чистую правду.
– Не знаете? – инспектор помрачнел. – Я должен сообщить уважаемому сеньору, что в ущелье по пути к побережью местная полиция находить машину, принадлежащую Марии Сальседо. Машина быть разбита. Бум! – инспектор выразительным жестом попытался изобразить взрыв. – Она быть разбита, и она сгореть!
Дмитрий Алексеевич молчал, никак не показывая своего отношения к сообщению. Разумеется, оно не было для него новостью: он сам чудом не оказался в той разбитой машине. Одно было отрадно: если инспектор утверждает, что разбитая машина Марии лежит в ущелье, стало быть, все, случившееся вчера, – правда, и Старыгин не сходит потихоньку с ума и не бредит, не слышит голоса, как Жанна Д’Арк, и не мается видениями, как святой Иоанн.
– Вы ничего мне не сообщить? – осведомился инспектор, склонив голову набок и сверля Старыгина взглядом. – Вы не хотеть сделать заявление?
– Что я могу сообщить? – переспросил тот, пытаясь выиграть время и сочинить какую-то правдоподобную версию событий.
Инспектор не внушал ему доверия, Старыгин чувствовал, что с этим человеком он ни о чем не сможет договориться.
– Я спрашивать – вы отвечать! – полицейский повысил голос. – По нашим данным, вы вчера находиться в той машина вместе с сеньоритой Сальседо.
– Допустим, – нехотя признался Старыгин. – И что с того?
– В машине находиться труп. Обгорелый женский труп, – проговорил инспектор строго. – Вы не объяснить мне, как получиться так, что сеньора Сальседо погибла, а вы находитесь здесь?
– Труп?! – переспросил Старыгин, и земля едва не ушла у него из-под ног. – Не может быть! Там никого не было! И с чего вы взяли, что это она, Мария?
– Она сидеть за рулем, – ответил полицейский, загибая палец. – Машина принадлежать ей. Конечно, труп очень сильно обгореть, эксперт еще не закончить работа, но мы считать, что это есть труп владелицы машины. А вы считать не так? Тогда вы рассказать это мне!
Старыгин на мгновение прикрыл глаза. Голова снова заболела, во рту пересохло. Он не мог поверить, что Мария мертва! Только он встретил ее, едва лишь в его душе возникло давно забытое чувство, едва его жизнь приобрела новый смысл, новые краски – и судьба отняла ее, отняла так жестоко и несправедливо…
Нет, он не верил в то, что Мария умерла. Когда машина летела в пропасть, Марии там не было. Разве что… разве что ее убили в другом месте и положили в разбитую машину.
Но нет, если бы Мария умерла, Старыгин почувствовал бы это, ощутил бы утрату еще вчера… кроме того, инспектор сказал, что экспертиза не закончена, значит, еще есть надежда.
– Да, – начал Старыгин, кое-как справившись со своим голосом. – Вчера утром мы с Марией Сальседо ехали по горной дороге в сторону побережья. Какое-то время нас преследовала машина, черный джип…
– Преследовала?! – переспросил инспектор. – Что значит – преследовала?
– Эта машина ехала следом, пыталась столкнуть нас с дороги в пропасть… но потом Мария затормозила, этот джип проехал мимо и больше не возвращался.
– Вы рассказывать странные истории, – недоверчиво проговорил инспектор. – Очень странные! У нас спокойное место, у нас не бывать таких преступлений.
«То ли еще будет!» – злорадно подумал Дмитрий Алексеевич и продолжил рассказ:
– Но едва мы перевели дыхание и продолжили путь, как из-за скалы вылетел человек на параплане…
– На чем?! – глаза инспектора округлились от удивления.
– На параплане, – повторил Старыгин. – На управляемом парашюте с мотором. Этот человек спикировал на нашу машину, он схватил Марию… сеньориту Сальседо… схватил ее и улетел с ней в неизвестном направлении. А я попытался перехватить управление машиной, но мне это не удалось. У меня было слишком мало времени. Тогда я выпрыгнул на ходу, а машина сорвалась в пропасть и взорвалась. Так что Марии Сальседо в ней не могло быть!
Старыгин замолчал. Он и так рассказал инспектору слишком много, но кое о чем умолчал – не упомянул о найденной в подземелье арабской книге, старинной монете, ни словом не обмолвился о странном старике, живущем в горах, о цыганах.
