Прием спланировали в короткий срок, удивительно, как гладко прошли все приготовления и как быстро приглашенные подтвердили свое участие.
– Не поделитесь мыслями? – спросил Рокко, шедший рядом.
В смокинге с белым галстуком, выгодно оттенявшим темные волосы и смуглую кожу, он был неподражаем.
Оттавия сделала вид, что смахивает пылинку с лацкана его смокинга, пряча глаза.
– О, ничего особенного, – легко произнесла она.
Рокко поймал ее руку и заглянул ей в глаза.
– Вы просто восхитительно выглядите сегодня, – сказал он низким бархатным голосом.
Оттавии вдруг стало жарко, щеки окрасил румянец. Она привыкла к комплиментам, но сейчас слова короля показались ей почти что признанием, точно они были наедине в роскошно убранном зале с сияющими люстрами и золотой лепниной.
– Спасибо, ваше величество, – отозвалась Оттавия, опуская глаза. – Вы тоже поразительно выглядите.
Ей хотелось, чтобы слова ее прозвучали кокетливо, по-озорному, но вышло совсем иначе, дыхание перехватило, выдавая ее с головой. Рокко все понял, и, когда она подняла на него глаза, его чувственные губы изогнулись в улыбке.
– Я думала о претендентках в невесты. Обе они показались мне достойными для роли будущей королевы, но я подумала: есть ли у них с вами хоть что-то общее?
– Разве это так важно?
Оттавия закусила губу, тщательно подбирая слова:
– Понимаете, я тщательно изучила оба досье, на бумаге обе девушки кажутся мне прекрасными невестами, однако я взяла на себя смелость предположить, что мужчина в вашем положении предпочел бы спутницу жизни, способную поддержать в тяжелый момент, а не тень, которая будет просто следовать по пятам.
– Вот как?
Оттавия нетерпеливо вздохнула:
– Вы же просили меня высказать свое мнение.
И я уверен, что вы сказали мне не все.
– Так и есть. Позволите мне продолжить?
Король склонил голову в знак согласия.
– Сейчас Эрминию раздирают распри, а закон требует от вас женитьбы, чтобы упрочить свое положение. Сдается мне, что ваш народ будет судить любую женщину, на которой вы изволите жениться.
Рокко потер подбородок.
– Вы хотите сказать, что люди не примут мою невесту в любом случае?
– Я хочу сказать, что народ хочет видеть крепкий брак супругов-единомышленников, а не обычный расчет. Подумайте о тех королевских браках, что похожи на сказку со счастливым концом – таблоиды не любят о таких писать, – и вспомните о странах, где средства массовой информации процветают на скандальных новостях о несчастьях в личной жизни их лидеров. Сир, людям нужны надежда, любовь, и они будут представлять счастливое будущее.
Рокко подумал минуту над ее словами и решительно кивнул:
– Я поразмыслю над этим и, когда настанет момент принимать решение, непременно воспользуюсь вашим советом.
Затейливо расписанные двойные двери распахнулись. По обе стороны стояли лакеи в расшитых ливреях.
– Пойдемте, настало время принимать гостей, – сказал Рокко, беря Оттавию под руку и ведя ее ко входу в зал.
Она последовала за ним, чувствуя прикосновение его ладони к своей руке и тепло, исходящее от его тела.
Оттавия натянула на лицо дежурную улыбку, точно маску, завидев первых гостей. Многие влиятельные мужчины окидывали ее оценивающим взглядом, а их спутницы не скрывали презрения, плохо маскирующего любопытство. Оттавия же не обращала на взгляды никакого внимания.
Зал постепенно наполнялся людьми, и Оттавия внезапно поняла, что пристально смотрит на Рокко, беседующего с принцессой Беттиной. Судя по жестам той, она была весьма самоуверенна. Оттавия про себя перечислила все достоинства молодой женщины: покровительница многих благотворительных сообществ, прекрасная наездница, даже представляла страну на Олимпийских играх – да, она бы стала для Рокко интересной парой.
Но сможет ли Беттина бросить Рокко интеллектуальный вызов? Сумеет ли она утешить его, когда сам он ни за что не признается в том, что ему нужно сочувствие? Промелькнет ли между ними та искра, что так необходима, чтобы привнести страсть в отношения?
– Прошу прощения, – раздался женский голос, прервавший раздумья Оттавии.
Оттавия повернулась, улыбаясь гостье, но улыбка ее тут же слегка померкла, когда она узнала стоящую рядом девушку. Это была вторая принцесса, Сара.
– Разумеется, ваше высочество, я вся внимание. Могу ли я вам помочь?
– Я бы хотела узнать, в качестве кого вы здесь присутствуете? – надменно спросила принцесса, и в ее зеленых глазах под каштановыми бровями отразилось искреннее недоумение.
– Сегодня я гостья короля Рокко, – объяснила Оттавия.
Принцесса улыбнулась.
– Ах, гостья. – Она кивнула, словно размышляя. – Понимаю.
– Вам что-нибудь угодно, мэм? – спросила Оттавия, стараясь, чтобы голос ее звучал уверенно.
Сара вновь улыбнулась:
– Думаю, мы поладим, не так ли?
– Простите?
Принцесса кивнула, глядя на короля.
– Мы с вами обязательно поладим, когда состоится наша свадьба с королем. – Сара бросила на Оттавию оценивающий взгляд. – Общение с вами сможет его… отвлечь.
– Прошу прощения, мадам, – Оттавия старалась говорить спокойно, – но я не понимаю, о чем вы.
– О, бросьте, не будьте скромницей. Я знаю о своих обязанностях будущей королевы, так же как и не питаю иллюзий относительно вашей репутации и ваших… – она окинула Оттавию взглядом с ног до головы, – талантов. Не стану возражать против пожеланий супруга, если ему захочется развлечений на стороне, в то время как я буду занята общением с детьми. Он ведь весьма… Привлекательный мужчина, не так ли? Так, я думаю, все это дело с наследниками не отнимет у него много времени, и он вскоре вернется к вам.
Оттавия не могла вымолвить ни слова. Принцесса была, вне сомнений, красива и проницательна, но абсолютно бессердечна.
– Простите меня, – едва сумела произнести Оттавия онемевшими губами.
– О, разумеется, – ответила принцесса Сара, надменно отвернувшись.
Оттавия устремилась на террасу, прочь от мерцающих огней и гула голосов. Нельзя себе позволить привязаться к королю. Они же не любовники, и даже ни разу не очутились в одной постели. Она – всего-навсего куртизанка, и отношения с клиентом определяются условиями контракта, составленного ею же самой. Ни о каком притяжении не может идти и речи. Она не позволит себе стать жертвой собственных желаний.
Разве не в этом поклялась она себе когда-то давно? И клятва эта была скреплена слезами, болью и беспомощностью. Быть хозяйкой над своей жизнью – вот что по-настоящему важно.
