– Это бесценный дар. Теперь я это понимаю.
Оттавия продолжала:
– А потом ты не поверил мне – несмотря на все, что произошло между нами. Ты хоть понимаешь, что я чувствовала?
– Мне жаль, Оттавия.
– А потом ты отверг своего ребенка.
Для нее это оказалось самым ужасным.
Оттавия встала и положила руки на живот, охраняя сына, от которого его отец так решительно отказался.
– Я вел себя глупо и недостойно, знаю. Прости меня, Оттавия. Никогда я больше не позволю себе такого.
Она смотрела на Рокко, и ей хотелось простить, забыть ту боль и одиночество, что преследовали ее с момента отъезда из дворца. Но слова не шли с языка. Рокко спросил:
– Могу ли я хотя бы видеть ребенка? Он или она имеют право знать, кто их отец.
– Он, – поправила Оттавия. – У тебя будет сын.
На лице Рокко отразилась смесь боли и радости.
– А ты позволишь мне с ним познакомиться?
Оттавия хотела отказаться, но вдруг изменила свое решение и кивнула, вспомнив, каково ей пришлось без отца.
Было бы неоправданно жестоко лишить сына права знать отца – уже и так много жестокости произошло в ее жизни. Она будет любить их обоих. Сына и короля. Но любит ли ее Рокко? Этого он не сказал. Он пришел к ней, сожалея о своем поведении и прося прощения, но ей не нужны были его знаки внимания из чувства долга. Она не станет зависеть от человека только потому, что носит его ребенка.
Рокко встал.
– Спасибо. Я пойду, – горько сказал он. – Я ужасно с тобой обошелся, и мне нет оправдания. Мне жаль, что я так поступил, но никогда не буду сожалеть о том, что узнал тебя, что ты мне доверилась. То, что я сказал, ничего не меняет, и, как ты правильно отметила, я ничего не могу тебе предложить.
Оттавия проглотила ком в горле, со слезами глядя, как Рокко идет к двери. Вот рука его уже на щеколде. Если сейчас она промолчит, они навсегда останутся чужаками, у которых общий ребенок. Все, что было и может быть, уйдет. Вот ее последний шанс рассказать о своих чувствах и спросить, чувствует ли он то же самое.
– Подожди! – выкрикнула она.
Рокко повернулся, и в глазах его зияла пустота.
– Есть кое-что, что ты можешь мне предложить, – сказала Оттавия, идя навстречу ему.
– Что? – безжизненным голосом спросил король.
– Свое сердце.
– Оно уже твое, Оттавия. Оно было твоим с того момента, как я увидел тебя с малышкой Джиной и понял, что только тебя хочу видеть рядом.
Слезы побежали по ее щекам. Неужели Рокко любит ее? Оттавия потеряла дар речи.
– Тогда я должна сказать тебе, что тоже тебя люблю. Было бы глупо жить в разных странах теперь, когда мы скоро станем родителями.
Глаза Рокко вспыхнули, и он улыбнулся:
– Согласен, моя куртизанка. Где ты хочешь жить?
Она улыбнулась сквозь слезы:
– Там, где ты больше всего счастлив, мой король.
– Я счастлив рядом с тобой, любовь моя. Но проще будет остаться в Эрминии, не находишь?
– Да, думаю, будет прекрасно.
– И ты выйдешь за меня замуж, Оттавия? Будешь моей королевой и поможешь править Эрминией, вернуть ей былую мощь?
Радость наполнила сердце Оттавии. Рокко любит ее. Он, не нуждавшийся более в жене, предложил ей руку и сердце. И будущее – их совместное будущее, их и их детей.
– Ты не сказал «пожалуйста», – ответила она, улыбаясь.
– Пожалуйста.
– Это будет радостью для меня. Да, я выйду за тебя и стану твоей королевой, твоей женой, любовницей и матерью твоих детей.
Рокко притянул ее к себе. Более тесным объятиям мешал округлившийся живот, но это было так гармонично. Оттавия подняла голову, и, поцеловав ее, он объявил ей о своей любви и верности. А она знала в глубине души, что они все перенесут вместе и будут жить долго и счастливо.
