А затем прошла потрясающая встреча с Дэном, которому, несомненно, доложили обо всём, о чём Бжезинский говорил с Хуаном и Хуа. Бжезинский придерживался своей основной линии: Соединённые Штаты готовы сделать шаг навстречу нормализации отношений с КНР и действуют, исходя из долгосрочных стратегических, а не сиюминутных тактических соображений. Дэн тут же дал откровенный и прямой ответ: если Соединённые Штаты готовы сделать шаг, то они должны отказаться от поддержки Тайваня. В таком случае и Китай будет готов сделать шаг. У Бжезинского не оставалось выбора, кроме как взять время на раздумья. Он уверил собеседника в том, что Америка соглашается с основными требованиями Китая по вопросу Тайваня, но по внутриполитическим причинам Вашингтону придется выразить только свою надежду на мирное объединение Тайваня с материковой частью страны. Дэн не был против того, чтобы кто-либо высказывал «надежду» на мирное разрешение вопроса. Но Китай никогда не согласится на обещание мирного разрешения, как на условие нормализации. Бжезинский подчеркнул необходимость «исторического переходного периода» в отношениях США с Тайванем, вероятно, прикрывая тем самым продолжение поставок вооружений в Тайбэй. Однако он не сказал ничего такого, что помешало бы Дэну подумать, что в конечном итоге такое признание привело бы к объединению. Дэн отмахнулся от предположения Бжезинского в том, что неуверенный в своей безопасности Тайвань может переметнуться на сторону СССР.
Делая вид, что он не уверен в готовности американцев на решительные действия, Дэн повторил, что будет готов, «когда президент Картер примет твёрдое решение». Бжезинский в очередной раз уверил его в готовности Картера и отверг любые предположения о том, что администрация опасается Советов. Он подчеркнул тот факт, что за плечами у США больше опыта в противостоянии СССР, чем у Китая, и что он сам менее популярен в Москве, чем Дэн
[161].
Помимо бесед с лидерами Китая Бжезинский и Оксенберг предоставили китайцам то, что «Нью-Йорк таймс» назвала беспрецедентным и подробным отчётом о переговорах с Советским Союзом по ОСВ, и поделились секретным меморандумом Белого дома по этой теме. Оба пообещали Пекину «прочные отношения в области безопасности». Они хотели больше узнать о китайских вооружённых силах и предложили министерству обороны США подумать о размещении в Китае большего количества наблюдателей; КНР, по их мнению, могла бы стать базой электронного наблюдения за Советским Союзом. Неудивительно, что китайские средства массовой информации хвалили стратегическое мышление Бжезинского и всячески принижали Вэнса. Один высокопоставленный китайский чиновник рассказал журналу «Ньюсуик»: «Мы знаем, как Бжезинский относится к Советскому Союзу, Китаю и Японии. С Вэнсом этого никогда не знаешь»
[162]. Джеймс Лилли, сотрудник ЦРУ в Пекине, а позже посол в Китае, говорил, что «проницательные и искушённые» китайцы намеренно сместили акцент в переговорах с педантичного Вэнса на Бжезинского. Они «хотели иметь дело с антисоветски настроенным американцем польского происхождения»
[163].
И действительно, согласно Ричарду Соломону, работавшему в СНБ при Киссинджере, китайцы верили, что смогут легко манипулировать Бжезинским. Делая вид, что они не доверяют заявлениям Картера о решимости заключить дипломатические отношения, они заставляли Бжезинского снова и снова повторяться на каждой встрече. Как заметил в своей книге «О лице» Джеймс Манн, Бжезинский повторил тайные обещания о Тайване, данные ещё Никсоном. Пекин побуждал американцев отказаться от поддержки Китайской Республики, которая после гражданской войны 1940-х годов оказалась сосредоточенной на острове за Тайваньским проливом в девяноста милях от побережья материкового Китая. Вашингтон оказывал Тайваню военную и экономическую помощь в рамках холодной войны и борьбы с коммунизмом, называя его «свободным Китаем». Обещания Никсона, повторённые Бжезинским, подразумевали, что Тайвань остаётся частью Китая и что США не будут поддерживать независимость Тайваня; Вашингтон будет препятствовать Японии занять его место на острове и примет любую мирную резолюцию между Тайбэем и Пекином. И Бжезинский пошёл дальше, сказав своим собеседникам, что Соединённые Штаты выведут с острова всех своих официальных представителей. Холбрук, соглашаясь с необходимостью нормализации отношений с Пекином и разрыва отношений с Тайванем, тем не менее считал, что Бжезинский перегибает палку, и говорил что, «Збигу совершенно наплевать на Тайвань»
[164].
Дэн, благодушно приняв неоднократные уверения Бжезинского в том, что Картер действительно готов действовать – и восхитившись его русофобией, свидетельством чему были его антисоветские эскапады во время посещения Китайской стены, – поручил Хуан Хуа провести секретные переговоры с Вудкоком
[165]. Переговоры начались в июле, и вместе с Вудкоком присутствовал Дж. Стэплтон Рой (позже посол в Китае). Бжезинский также регулярно общался с Чай Цзэминем, главой китайской дипломатической миссии в Вашингтоне, встречаясь с ним по крайней мере раз в месяц. В конце октября он сказал Чаю, что если соглашение о нормализации не будет принято быстро, то его придётся отложить до осени 1979 года, когда будет проходить сессия Конгресса и все будут сосредоточены на советско-американских отношениях. Чай доложил о беседе в Пекин, побуждая своё руководство к более активным действиям. Прочитав доклад Чая, Дэн сказал Политбюро, что Соединённые Штаты хотят ускорить переговоры: «Нужно хвататься за возможность».
Всё это время Бжезинский успешно боролся за контроль над процессом – под конец при полной поддержке Картера. Бжезинский держал Белый дом в курсе дела и информировал его о переговорах, пока Вэнс ездил в Иерусалим, полагая, что до соглашения ещё две недели
[166]. Вэнс и Холбрук, поддерживая план по нормализации отношений, не соглашались с Бжезинским по некоторым пунктам, включая консультацию с Конгрессом и политику в отношении Советского Союза. Главный советник Вэнса по СССР, коллега Бжезинского по Колумбийскому университету Маршалл Шульман, постоянно предупреждал своего начальника, что уступки Китаю ухудшат советско-американские отношения
[167]. Бжезинский же был в любой момент готов использовать отношения с Китаем против Советов, чтобы досадить Москве.
