Эта статья, по существу, была полемическим ответом Бжезинского на предложение членов Конгресса вывести американские войска из залива. Тогда как раз была в разгаре война между Ираном и Ираком, и казалось, что победа должна достаться Ирану. Но для Бжезинского основным поводом для беспокойства был Советский Союз, а не Иран или Ирак:
«Если Советский Союз когда-нибудь добьётся превосходства в Юго-Восточной Азии, Москва сможет оказывать неимоверное давление на наших союзников в Западной Европе и Японии… Уход США из залива покажет, что Персидский залив теперь контролирует [аятолла] Хомейни со своими приспешниками – стратегическое поражение в десять раз хуже потери Ирана. Основную выгоду от ухода США получит Советский Союз. Контроль Ирана над заливом будет, по меньшей мере, временным шагом, за которым последует расширение советского влияния, особенно по мере ослабления американского присутствия. Можно только строить догадки, какой политический хаос нежелание США действовать вызовет в слабых, но значимых государствах Персидского залива
[213]».
Основной упор в этой статье 1987 года делался на исключительную военную силу США. «Соединённые Штаты должны сделать всё возможное, чтобы защитить интересы Запада в Персидском заливе – при необходимости в одиночку». На протяжении многих лет Бжезинский был активным проповедником многосторонних отношений; в начале 1970-х годов он способствовал созданию Трёхсторонней комиссии в целях обеспечения сотрудничества США, Европы и Японии. Но он сомневался, что союзники Америки помогут защитить нефть, от которой зависит их экономика. «В идеальном мире войска США патрулировали бы Персидский залив вместе с войсками Франции, Великобритании, Италии, Бельгии и Нидерландов при финансовой поддержке Японии, – писал он. – Таково было бы наилучшее решение. Но если это невозможно, то отсюда не следует, что США ничего не должны делать. Мы должны признать, что Соединённые Штаты обладают статусом мировой силы, а наши союзники – всего лишь региональные силы».
В то время Бжезинский чётко давал понять, что все его рассуждения по поводу Персидского залива основаны на предположении о том, что холодная война будет постоянным фактором. «Мои рассуждения основаны на том, что американо-советский конфликт представляет собой историческое соперничество, которое будет длиться, пока мы живём», – писал он. Он и представить не мог, что Советскому Союзу остается жить три с половиной года и что его собственная карьера ещё почти два десятилетия продолжится в постсоветском мире.
К 1988 году Бжезинский настолько разочаровался происходящим в Демократической партии, и особенно её кандидатом в президенты Майклом Дукакисом, что поддержал республиканского кандидата Джорджа Г. У. Буша. Это был неординарный шаг: в конце концов Буш был преданным вице-президентом Рональда Рейгана, вытеснившего из Белого дома администрацию Картера и самого Бжезинского. К тому же главным советником Дукакиса по внешней политике в кампании 1988 года была Мадлен Олбрайт, бывший член Совета национальной безопасности при Бжезинском и его бывшая ученица в Колумбийском университете. И всё же Бжезинский считал Дукакиса новичком в международных делах: «Высказывания мистера Дукакиса, сделанные им в ходе кампании, представляют собой смесь невежества и антивоенных предубеждений», – сказал Бжезинский в интервью журналу «Дифенс уик» осенью того года
[214]. Он говорил, что Дукакис неверно интерпретировал желание Советского Союза идти на переговоры с Соединёнными Штатами по ограничению вооружений и приписывал его доброй воле Михаила Горбачёва, тогда как на самом деле к этому советскую сторону подталкивала жёсткая позиция администрации Рейгана. (В том же интервью журналу «Дифенс уик» 1988 года Бжезинского спросили, кто может быть хорошим кандидатом на пост министра обороны или советника по национальной безопасности, и он ответил: «Брент Скоукрофт, Джон Тауэр [и] Дон Рамсфельд – исключительно способные люди»
[215].)
Поддержка Буша служила доказательством того, что интерес Бжезинского к внешней политике перевешивал все партийные соображения. Особенно она значима в свете последующего решения выступить против инициированной Джорджем У. Бушем войны в заливе. Других высказавшихся против неё демократов, таких как сенаторы Джордж Митчелл, Эдвард М. Кеннеди и Сэм Нанн, можно обвинить в политической расчётливости, а именно в желании найти очередной повод для обвинений республиканского президента. В случае с Бжезинским, который изначально поддерживал Буша, такая критика не работает.
В недели, последующие непосредственно за вторжением войск Саддама Хусейна в Кувейт 2 августа 1990 года, Бжезинский обозначил свою позицию, которой придерживался на протяжении всего полугода подготовки к войне: Америка должна объявить войну, если Саддам Хусейн пойдёт дальше и вторгнется в Саудовскую Аравию, но он был против использования войск для выдворения иракцев из Кувейта. «Я считаю, что интересы Америки… настоятельно требуют защиты Саудовской Аравии с целью бесперебойных поставок нефти по разумным ценам, – говорил он в интервью 21 августа в телепрограмме «Час новостей Макнила-Лерера». – Это жизненные интересы, которые ни в коем случае не должны подвергаться угрозе и которые мы должны защищать сами». Выдворить иракские войска из Кувейта «было бы желательно, но это не настолько важно»
[216]. Он считал, что арабские государства вполне могут прийти к компромиссу – например, добиться вывода иракских войск из Кувейта, «но при этом договориться о предоставлении Ираку доступа к некоторым кувейтским активам и компаниям». Осенью того же года в опубликованной в «Нью-Йорк таймс» статье он предлагал пересмотреть послужившие поводом для вторжения финансовые и территориальные претензии Ирака к Кувейту, утверждая, что «не все они были лишены оснований»
[217].
Конечно же, сомнения Бжезинского в обоснованности военных действий были обусловлены общими стратегическими соображениями, а не деталями спора между Ираком и Кувейтом. Он неоднократно призывал Соединённые Штаты действовать сообща с другими странами вместо того, чтобы играть роль «острия копья» в кампании против Ирака. Один из аргументов затрагивал роль США в мире после холодной войны: «Позиции Америки сейчас действительно высоки, – говорил он в августовском интервью, – и меньше всего мне сейчас хочется видеть, как Соединённые Штаты увязают в исключительно американской войне против арабов на Ближнем Востоке, что может случиться, если мы слишком далеко оторвёмся от остальных»
[218]. В другом своём появлении на телепередаче «Час новостей» в январе 1991 года, сразу же после начала войны, Бжезинский с хмурым видом предупреждал: «Мы должны критически пересмотреть лозунг «Новый мировой порядок», о котором так много говорили в последнее время, и задать себе вопрос – действительно ли сейчас наблюдается новый мировой порядок, или это просто порядок, основанный на превосходстве одной сверхдержавы, то есть Соединённых Штатов?»
[219]
