— Сейчас будет озеро, — сказал Такет, — это наиболее удобное место для посадки.
— Приготовиться! — тут же скомандовал Копаныгин.
Из-за горизонта под брюхо суперкрейсеру подтянулось круглое озеро в широком обрамлении лишайника. Водоем лежал в котловине, окруженной по кольцу пологим валом. Скорей всего, это был метеоритный кратер или кальдера потухшего вулкана.
— Посадка в точке надира! Малой тягой на посадку!
Исполинский корпус «Рюрика» завис над грунтом.
— Можно выйти наружу? — спросил кхацкх. Он заметно волновался.
Середа глянул на Копаныгина, и тот важно кивнул.
— Корабль переведен в стационарное состояние, — сообщил капитан-командор и добавил обычным голосом: — Гравилифт я опустил на бережок.
— Пошли, Така, — сказал Середа, — покажешь мне свои угодья!
— Какие ж они мои… — вздохнул кхацкх.
— Не прибедняйся…
Облачившись в легкий биоскафандр, Середа спустился на поверхность. За его спиной низко гудел гравилифт, впереди, на опушке, махали ветвями деревья маргианского леса, а вверху, между выпуклым днищем супера и шаровидными кронами дху, светились многослойные серебристые облака и едва проглядывал край Геллы.
— Пойдемте, — сказал Такет и поковылял к лесу на верхушке вала, раздвигая мягко-упругие стебли лишайника. Потревоженный лишайник надувал спороносы и пускал дымчатые струйки пыльцы, искристо переливавшиеся в воздухе.
На валу показались другие кхацкхи. Они настороженно замерли между пупырчатыми стволами.
Все кхацкхи были в обычной национальной одежде — коротких штанах и длинных рубахах — и в прозрачных пленочных скафандрах. Кхацкхи не шевелились, но присутствие Паа Такета подтопило тонкий ледок.
— Мир тебе, препочтенный Хаа Леуи! — церемонно проговорил Такет, и кхацкхи на опушке задвигались, словно сбрасывая вериги недоверия и опаски.
— Мир тебе, высокопочтенный Паа Такет! — ответствовал Хаа Леуи.
— Вы уже выучили русский? — удивился Середа.
— Но это, же всего только язык! — не понял Така эмоции флагмана.
— Вообще-то, да… — пробормотал Середа и поднял руку: — Мир вам!
Кхацкхи загомонили, адресуя флагману встречные пожелания. Хаа Леуи сделал вполне человеческий жест, приглашая гостей следовать за ним. Середа взял с собой Копаныгина и двинулся за хозяином.
— Как твое капитанство? — спросил Середа, оборачиваясь к Михаилу.
— Привыкаю… — неуверенно ответил Копаныгин. — Они все какие-то блаженные! — вырвалось у него. — Отдашь команду, тут же кидаются исполнять, но… как дети, ей-богу! Будто играют в войнушку! Им интересно, они развлекаются! Но война-то будет не понарошку!
— Ну, скаут они таки уделали… — заметил Середа, отводя ветку дерева, нахально лезущую обниматься.
— Так то скаут…
— Знаешь, что я тебе скажу… — решил флагман напоить капитан-командора из кладезя мудрости. — Человек, он человек и есть. Мы миллион лет дрались, воевали, били врага, и вдруг какие-то сто лет мира и покоя вытравили из нас агрессивность! Да ни за что я в это не поверю!
— Ну, тут же не просто агрессивность, тут надо убивать…
— А убивать всегда нелегко, — спокойно заметил Середа. — Даже если перед тобой враг, и ты точно знаешь, что он гад из гадов, рука все равно не поднимается! Причинить смерть — это так страшно, тошно, это же навсегда! А убьешь первого, перемучаешься, покорчишься и привыкнешь… Ну и лесок у них!
За валом начинались дебри — кольчатые и пупырчатые стволы не рвались вверх, а клонились дугами, закручивались спиралями и кренделями. Из тонкой, мягкой коры, висевшей складками, торчали длинные — в руку, но не опасные шипы с зелеными склизкими комочками на остриях. Комочки шевелились, сжимаясь и разжимаясь, и едва слышно хлюпали — этот звук стоял над лесом, заменяя шелест земных листьев или нежный шорох марсианской растительности.
Длинное и гибкое змеиное тело заструилось по белому стволу между шипами, но не ползком — десятки маленьких кривых ножек несли его. Вот ногастая змея замерла, подняла треугольную голову с огромными круглыми глазами, судорожно икнула горловым мешочком и порскнула в шипастую поросль.
А вот какие-то пушистые шарики величиной с футбольный мяч выкатились на тропу, пища и сдуваясь, заметались под ногами. Копаныгин не утерпел — сделал финт, обвел «защитника» в лице Середы и отпасовал живой мяч в ломкие кусты. «Мяч» встопорщил шерсть и негодующе зашипел.
— Это был штрафной, — объяснил Копаныгин и вздохнул: — Да-а… давненько я на поле не выходил…
— Вот дадим себумам сдачи, — пообещал Середа, — я тебе организую сборную ЦСКФ, будешь там хоть нападающим, хоть защитником!
А кхацкхи между тем спустились в темный провал и манили за собой хомо.
— А, так это мы по крыше шли! — догадался Копаныгин.
— А сейчас будет пол, — подтвердил его догадку Середа.
Они ступали под высокими сводами из переплетенных стволов. Со сводов, поддерживавших «вторичный лес», свисали белесые корни, пушащиеся волоконцами, натягивались целые полотнища густых паутин. Середе на ум сразу пришла Грановитая палата в Кремле — похожие скосы, перетекающие с потолков к мощным, толстым колоннам, только в этом невероятном лесу опорные столбы были живыми — оплывшими стволами деревьев дху под сотню метров в поперечнике у комля. Куда там баобабам с секвойями…
На первом ярусе было сыро и прохладно, как в подземелье, но не темно. Повсюду — на стволах дху, на воздушных корнях, на своде — висели пузыри с ярко светящейся жидкостью. Пузыри шевелились, их то продавливало, то раздувало, и свет погуливал, передвигая блики по голой, утоптанной почве, по фигурам степенно шествовавших кхацкхов, тонул в ворохах молочных корней, и те казались стеклистыми. В ярких пятнах света вокруг пузырей висели неровные белые комочки, похожие на шарики из мятой бумаги. Иногда они отлепливались и падали вниз, разворачиваясь. Трепеща уголками, быстро-быстро выгибаясь парашютиками и выворачиваясь чашками, животинки хаотично порхали, бросая по сторонам пугающие тени, и ловили что-то летучее, еще более мелкое — каких-то зеленых мушек. Мушки прилипали к ним и тонко жужжали.
— А воздух тут свежий… — принюхался Копаныгин. — Вентиляция…
— Закрыл бы ты лучше шлем, — посоветовал ему Середа, — подцепишь еще какую-нибудь заразу…
— Не… Мне локальную биоблокаду вкололи!
Стало светлее. Впереди показались более-менее прямоугольные бункера, приземистые, серого цвета, с наплывами и вздутиями, равномерно чередующимися по пористым стенам.
— На коралл похоже, — сказал Копаныгин. — У меня дома веточка была, ребята привезли с Красного моря…
— А это и есть коралл, — проговорил Середа, щупая шероховатую стену. — У них же биоцивилизация…
