– О-де-ва-ть-ся, – по слогам протянула Аль, помахав перед собой обувью.
– Ну, ты прям гений общения с умственно отсталыми, – закатив глаза, хмыкнула Хэльда.
«Ладно, – принял решение Матвей. – Пусть думают, что я Маугли. А прибор между ногами мне нужен для того, чтобы орехи колоть».
Решительно сбросив с себя тонкое одеяло, он резко встал с кровати.
– Ну, вот видишь, – обрадовалась эльфийка. – А ты говорила… кхм, кхм, кхм, – закашлялась она.
Секундное замешательство, увеличивающиеся в размерах глаза что Альтивы, что Хэльды, и они по-военному четко поворачиваются кругом. Но, даже не видя их лиц, парень чувствовал, как их заливает краска смущения. По крайней мере цвет ушей говорил об этом очень четко: у беркаты они стали еще более насыщенного красного цвета. Эльфийка же могла похвастаться остренькими ушками цвета созревшего баклажана.
«Как мило, – улыбнулся Матвей – Они еще и смущаться умеют. Вот будь ситуация совсем другой, хрен бы я куда от вас сбежал, девочки. Но пути назад я себе отрезал сам. И кардинально. Да и неволить вас не хочется».
– Ну и что мы будем делать? – первой задала вопрос Хэльда.
– А я знаю? – пожала плечами сестра.
– Слушай, Аль, мы так стоять можем до голодного обморока, а вещи все равно сами на него не наденутся.
– Может, его служанку позовем? – как-то нерешительно предложила Альтива.
– После того, что я увидела? – посмотрела она на нее. – Да я ее на перестрел больше к нашему мужу не подпущу. Понятно теперь, почему она слюни пускала.
– Да, – чуть улыбнувшись, кивнула Альтива. – Тело у нашего муженька, как у бога.
– Вот именно, – согласилась с ней Хэль. – И хоть режьте меня, все равно не поверю, что он всегда был слабоумным.
«Приятно, что вам понравилось, леди, – зарделся парень. – Я, конечно, далеко не качок, но тела своего действительно никогда не стыдился. Ни грамма лишнего веса. Мышцы рельефные – анатомию можно изучать без вскрытия. На кубиках пресса, будь их побольше, хоть в шашки играй. Ну да, вот такой я скромник, но вы, красотки, давайте уж решайте, что делать дальше. А то стоим здесь как три тополя на Плющихе».
И словно услышав его слова, Хэльда решительно повернулась к нему лицом.
– Исподнее, – протянула она в сторону Альтивы руку. – А ты, красавчик, садись на кровать.
Девушки все же справились со смущением и своей стеснительностью и быстро облачили Матвея в охотничий костюм, который в отличие от тех одеяний, в которых он ходил до этого, был на удивление удобным. Штаны свободные, правда без гульфика, но зато с петлями под пояс или ремень. Куртка, больше похожая на кафтан, застегивалась на деревянные пуговицы и, если бы не полы, достигающие середины бедер, отличить ее от той же байкерской было бы очень сложно. Даже рисунок на спине был, а точнее – герб: треугольный щит, а на нем крепостная башня. И все это из великолепной мягкой замши.
Но отдельного восхищения удостоились сапоги: мягкие, невесомые, с прочной шершавой подошвой и небольшим каблуком, с обтягивающими икры голенищами, они ощущались, как часть тела. Матвей даже притопнул ими от удовольствия.
– По-моему, ему понравились сапоги, – улыбнулась Альтива, краем глаза наблюдая за реакцией Матвея.
– Конечно, понравились, – доставая последнюю деталь гардероба, пробубнила Хэльда. – Лучший обувщик Великограда делал. Малыш, – подняла она голову, опоясывая парня широким ремнем, на котором висел в ножнах большой кинжал. – Ты все же теперь Хаэрс, и ходить совсем без оружия тебе невместно. Только не поранься, пожалуйста.
Девушка застегнула серебряную бляху в виде все того же щита с башней, одернула на нем куртку, подергала за пояс, будто проверяя, хорошо ли он закреплен, в последний раз осмотрела его придирчивым взглядом и отошла к сестре, чтобы вместе с ней полюбоваться результатом их совместной работы.
Пока они с легкими довольными улыбками смотрели на Матвея, он осторожно вытащил из ножен кинжал и вперил в него свой взгляд, не забывая поддерживать на лице глупую улыбку.
– Малыш?! – напряглась Хэльда.
– Подожди, – одернула ее Аль. – Давай посмотрим, что он будет делать, ну не зарежет же он сам себя?
Нож был великолепен. Как только он с тихим шелестом выполз из ножен, у парня пропали последние сомнения в его боевом предназначении. Больше всего клинок был похож на златоустовскую «рысь», какой был у его отца. Форма лезвия кинжальная с полуторной заточкой, ручка костяная, веретенообразной формы с небольшой гардой и металлическим навершием. Правда, он был немного массивнее и длиннее своего земного собрата, но судя по всему на его боевых качествах это никак не сказывалось.
«Балансировка нейтральная, самое то для боевого ножа, рукоять ухватистая, судя по узору на лезвии, сталь, что на него пошла, далека от китайской или бразильской, – перехватывая кинжал то прямым, то обратным хватом на автомате давал характеристику своему первому в этом мире оружию Матвей, но вдруг замер и припечатал себя. – Мудак, радуюсь новой игрушке, как ребенок конфете. Пора исправлять ситуацию, помогай Соратник».
– Гы, гы, гы, – посмотрел он на девушек, стараясь, чтобы взгляд у него был счастливым, но не менее глупым, чем до этого.
– Ты видела, Аль? – воскликнула Хэльда.
– Видела, – кивнула та, серьезным взглядом рассматривая мужа – он в восторге от клинка.
– Да я не о том, – отмахнулась сестра. – Ты видела, что он с ним творил? Кинжал порхал у него в руке так, что уследить было трудно.
Эльфийка медленно подошла к парню и вонзила взгляд своих золотых глаз в его лицо.
– Видела, Хэль, – отслеживая малейшее изменение мимики, кивнула она. – Сначала он проверил баланс кинжала, потом оценил, как он лежит в руке при прямом и обратном хвате. Мне даже казалось, что вот-вот и он покажет пару связок работы с ним, но он внезапно остановился. Малыш, – прищурилась она. – Кто ты? И почему притворяешься дебилом?
– Ты думаешь, он притворяется? – подошла к сестре Хэльда.
– Почти уверена в этом, – кивнула та.
«Милая, да тебе в ФСБ только работать, – заметались мысли Матвея, ища выход из сложившейся ситуации. Взгляд эльфийки был словно рентген. – Думай голова, думай, я потом в награду поем в тебя. Палец в нос, сопли-слюни, пердеж – все это уже было. Даже инструктор по боевой говорил: «Реже повторяйтесь парни. Враг будет узнавать вас по присущему вам почерку работы и, зная дальнейшие шаги, готовить противодействие». Ничего в голову не лезет, значит стоим и лыбимся».
– Зачем это ему? – удивилась берката.
– Вот и я хочу это знать, – не отрывая взгляда от лица мужа, склонила та голову к плечу. Но, увидев, что тот так и остается безучастным ко всему, добавила: – Надеюсь, ты нам расскажешь когда-нибудь обо всем. А теперь пойдемте завтракать, мы и так задерживаемся.
