Неожиданно корабельной сиреной взвывает интуиция. Он и на Земле замечал за собой подобное, и его чуйка не раз выручала парня и его боевых товарищей в сложных ситуациях. Но то, как она завопила сейчас, было впервые.
Матвей даже понял, откуда исходит угроза, поэтому резко присел, пропуская над собой широкий мах когтистой лапы, развернулся на мысках и воткнул нож в пах решившему подобраться к нему со спины демону. Несмотря на то, что явных гендерных признаков на тварях он не наблюдал, взвыла она так, что парень ни на мгновение не усомнился, что попал туда, куда и надо было. Но, несмотря на то, что бес орал, как раненый подсвинок, он был еще живой, поэтому окончательно покончил с ним Матвей полюбившимся ударом шестопера в голову.
С очередной уничтоженной тварью парень вдруг почувствовал упоение боем. Уворот, раздробить колено твари и, когда та упала на колени, вонзить в глаз клинок. Шаг вперед, принять удар лапы на рукоять шестопера, вонзить кинжал под подбородок демона и сильным ударом в грудь отшвырнуть его дальше. Крик интуиции. Уход с линии атаки еще одного исчадия атакующего со спины. Пропустить его мимо себя и размозжить голову. Снова присесть, полоснуть по сухожилиям под коленками и, вставая добить шестопером.
Нож вниз живота очередному бесу и широким резом вверх до шеи, выпуская на камень кишки. Отскочить от скользких внутренностей и тут же следующему удар ножом в висок, второму шестопером по диагонали снизу вверх по тыковке. Уворот, удар, уворот, удар. Схватка превратилась в монотонную работу, и сколько эта работа уже длится, он не знал, двигаясь как заведенная машина, пропуская и раздавая удары направо и налево.
Матвей совершенно выпал из времени.
Наконец он заметил, что приток демонов со скалы прекратился, но на площадке их было еще не менее десятка. А вот из защитников гнезда, кроме него самого, на ногах оставался только ящер, да и тот едва держался на ногах, зажимая одной рукой кровоточащий бок. Вогнав очередному бесу нож в затылок, второго он угостил своим дробящим оружием по голове. Вернее собирался. Тот или почувствовал, или случайно убрал ее немного в сторону, и удар угодил по плечу, оторвав попутно оттопыренное ухо. Хруст стоял такой, что казалось, сломались не только кости плеча, но и все позвонки твари осыпались вниз.
«Да, силушки у меня действительно прибавилось», – отметил про себя Матвей, добивая противника ножом.
Следующему демону снова досталось по коленям, а потом в голову, а вот очередной бес был проворней или просто парень уже уставать начал. Отпрянув от прямого удара кинжалом в голову, куда метил Матвей, бес неожиданно полоснул своими когтями по запястью его правой руки. Кисть не отрубил, тот тоже успел среагировать, но рану нанес глубокую, да еще и темляк срезал. Поэтому, когда разозлённый парень, не мудрствуя, опустил шестопёр на голову этому шустрику, тот пробив череп, застрял и выскользнул из его липкой от крови ладони. А еще парень почувствовал, как рана на запястье стала гореть, зудеть и чесаться. И такой зуд шел от всех ран, что уже успели появиться на его теле и на которые он в горячке боя не обращал внимания. И именно так стали чесаться совсем недавно шрамы на его спине.
– Так это ваш подарочек, суки? – взревел он, почувствовав, как в нем начинает закипать ярость, к которой примешивались отголоски сторонних чувств. – Они, дружище? – поняв, что это Соратник, ухмыльнулся Матвей, краем глаза заметив, как вздрогнул крокодил, увидевший его улыбку, больше похожую на оскал. – Значит, это уже личное, – кивнул он, встречая очередного напрыгивающего демона классическим прямым в голову, вбивая его зубы и глаза глубоко внутрь.
К этому моменту чешуйчатый срубил еще одного противника, но и сам упал, не в силах больше продолжать бой. Но и Матвею помощники больше были не нужны, скорее они бы мешали. Войдя практически в неконтролируемое от ярости состояние берсерка, он, не замечая пропущенных ударов, пластал оставшихся тварей направо и налево. И остановился лишь в тот момент, когда понял, что больше противников нет.
«Дружище, – выронив из рук хопеш ящера и упав на колени, заорал он внутрь себя. – Загоняй этого зверя в клетку, иначе я с ума сойду».
Клокотавшая внутри него ярость требовала выхода. Матвею казалось, что не дай он ей пищи, она сожрет его самого, превратив в бездушного убийцу, который не будет разбираться кто свой, а кто чужой. Но, видимо, Соратник его все же услышал, потому как сжигающее его душу чувство, вдруг недовольно взрыкнув, стало утихать и уходить внутрь сознания, ожидая того момента, когда его снова позовут.
«Ни хрена себе мельдоний, – парень помотал головой, до конца избавляясь от недавнего безумия. – Если я не могу это контролировать, то такой допинг мне и даром не надо».
«Я же говорю, что тебе нужно к Источнику. Ты должен научиться управлять своей силой», – услышал он знакомый голос.
«Эй, Глас, постой, – успел крикнуть Матвей, но ответом ему была тишина. – Вот скотина, – беззлобно ругнулся он. – Трудно парой слов перекинуться?»
– Ссашем тураком притворялссся? – услышал он шипение и повернул голову.
Возле парапета, привалившись к нему спиной, сидел крокодил и придерживал на коленях белокурую голову Нанзиэта, глаза которого сияли, как два голубых сапфира.
– Гресс! – несмотря на свое лежачее положение, кивнул тот. И вышло это у него столь элегантно, что парня кольнула зависть. Он бы так точно не смог, даже будучи на ногах и совершенно здоровым.
«Вот и рассыпалась твоя легенда, Каракал», – ухмыльнулся он про себя, а вслух сказал:
– Подошдитье, парньи, – встал он на ноги. – Сьейчас посмотрю вас.
Вытерев кинжал о сгиб локтя, он вложил его в ножны и пошел по площадке, чтобы посмотреть, кому из защитников сможет помочь, а кому его помощь уже не нужна.
– Двухсотый, двухсотый, – нагибаясь над воинами, бормотал он себе под нос. – А вот этот живой.
Минут через пятнадцать пять бойцов с ранениями разной степени тяжести были оттащены им к эльфу и ящеру. Еще пятерым помощь его была уже не нужна, но и их он вытащил из-под тел демонов и аккуратно сложил недалеко от выживших. Сбегав в караулку и найдя в ней что-то наподобие простыни, он распустил ее на полосы и, как мог, перевязал раненых.
Среди выживших в этой мясорубке оказался и гигант-беркат – первая жертва этого внезапного нападения.
Тот уже давно окончательно оторвал перерубленную когтями демона руку и теперь красовался окровавленной культей, перетянутой кожаным ремешком.
– Зачьем руку совсьем оторвал? – спросил его Матвей, накладывая повязку и с удивлением замечая, что говорить на местном языке ему становится все легче.
– Маги вырастят, – бесшабашно оскалился тот. – Главное жив остался, – но потом посерьезнел и добавил: – Мертвому все равно, сколько у него рук. За мной долг жизни, воин.
– Са каштым изс нассс такой долг, – прошипел крокодил.
– На хрен мне ваш долг, – ответил Матвей по-русски и хотел добавить, что ему пора уходить, но сделать этого не успел.
