• третье — самое невероятное!
Кстати, и трехлетней давности история здесь в кассу. С двумястами уволенными чиновниками и сорока посаженными офицерами. Диктаторы ведь нередко умирают, чтобы посмотреть на реакцию оставшихся. Что-то будет днями, а?
Ощутив себя большой геополитической фигурой, Холмский заснул лишь под утро. А в 11 утра московского времени — полубезумная новость от Reuters: Германия признала островной режим полковника N.! Так не должно быть, но так есть. Reuters не врет.
Писанина длится дальше. Писать не о чем, но надо развернуто. Еще— ехать к Марине. Но страшно даже позвонить ей. Дочери своей.
А тут телефонирует на британский мобильный не кто иной, как доктор Ваксон.
Он вообще забавный персонаж. Ровесник Холмса. Сангвиник, гедонист, балагур. Исторически — блатной врач, работал в Третьем управлении. Но нелечил, а только справки клепал. Потом, в перестройку, в 1987-м, написал для «Известий» большой очерк «Затоваренная бочкотара» — о том, как воруют на овощных базах. И стал одномоментно народной звездой. Два года спустя уехал. Поселился в Лондоне. Как писатель прославился в начале девяностых — повестью «В поисках грустного Холми»: тогда наш сыщик был на пике положительной известности. А лет десять назад изваял свой главный роман — «Таинственная страсть». Историю скандальной любви принцессы Дианы Уэльской (Спенсер) к офтальмологу Башару Асаду, сыну президента Сирии. По сюжету, когда принц Чарльз, муж Дианы по паспорту, узнал о романе, он уговорил Асада-старшего (Хафе-за) отозвать сынка из Лондона — и поскорее умереть, чтобы занять Башара серьезным делом (властью). Хафез все сделал: и отозвал, и умер. А Диану тем временем британские спецслужбы грохнули, чтобы честь знала. У англосаксов так принято, что поделаешь. Честь и смерть идут рука об руку, как сказал Кристофер Марлоу.
— Холми, старина! Не хочешь через три дня смотаться в Париж?
— Я в БЕСе по важному делу. Не вырваться мне. Вакси. А что там, в Париже?
— Приезжает полковник Ν., новый диктатор Антигуа и Барбуды. Презентует особняк их посольства на авеню Фош. Говорят, там еще коллекция Тулуз-Лотрека, его частная, лучшая за пределами Франции. Хотя сейчас-то она в пределах Франции, ха-ха.
— А ты-то. Вакси, при чем?
— Оказывается, Холми, я любимый писатель его молодости. Он мне сам позвонил и сказал. Меня с женой пригласили. Но жены, как ты знаешь, нет. Так что хочу я и придется мне пойти с тобой, старый черт.
Если Ваксон не разыгрывает— а он, как правило, не умеет, — кто-то может разыгрывать Ваксона. Но шанс… Ледяная догадка пронзает сыщика. Звонок (телефонный).
— Марина, Вы, конечно, будете через три дня в Париже, в посольском особняке на авеню Фош?
— Как Вы об этом узнали, Холмский?
— Вы же полетите своим самолетом? Возьмете меня с собой? Могу упасть к Вам на хвост, как говорят у нас в Западном Сассексе.
Доклад о естественной смерти готовится дальше. А тем временем, два дня спустя, за сутки до москво-парижского вылета: полковник N впервые вышел к народу в Сент-Джонсе. Как раз перед первым диктаторским визитом во Францию. Есть видео. Появился на публике в бронированной маске: есть угроза покушения, и, по переданным данным ЦРУ (с каких пор янки так озабочены карибским полковником?), потенциальный убийца будет целиться прямо в лицо. Официально полковнику 51 год. Волосы черные, густые и длинные. Но походка, походка… нет, не 50-летнего человека. По походке — 65, а то и больше. И чтоб я провалился сквозь океанскую яхту Максвелла!
В самолете. Это Boeing Business Jet, с двумя спальнями. Более шикарной летательной машины Шейлок в жизни не видал.
— Вы таки дочь Боба Максвелла, моя Мальвина?
— Нет, что Вы (смех).
— Ну не моя же дочь, в самом деле? (провокация).
— Ха-ха, увы, не Ваша.
Так детектив и думал — Генерал блефует, но все равно почему-то немного обидно.
— Я дочь усопшего Президента. Внебрачная. Он скрывал это.
— Простите, но Ваш сын? Ему семь?
— Шесть с половиной. Он тоже сын Президента. Тоже внебрачный. От другой женщины. Отец заставил меня усыновить мальчика. Он любит такие жестокие игры.
И все-таки она постоянно говорит о ВЛ в настоящем времени. Случайно? А там, у гроба? И за что пошли под суд 40 офицеров 3 года тому?
— А почему Вы решили познакомиться со мной? Там, на кладбище?
— Вы мне нравитесь как мужчина, Шейлок. Вы мой тип. Как говорил один наш мифологический персонаж, священный осел из фильма «Викинг», мой любимый цвет, мой любимый размер.
Она издевается? Или просто дьявольщина какая-то?
Или то и другое вместе: дьявольски издевается?
— Говорят, Вы близко дружите с доктором Ваксоном?
— Конечно. Он книжки про меня пишет. Карьеру на мне сделал. Вернее, начал на мне карьеру, а там уже и без меня пошло.
— Поможете мне взять у него автограф?
И сладострастно улыбается, закусывая огромной клубникой.
Да, но если она не дочь Боба, и даже не моя, и не леди Гизлейн, то откуда все же британский акцент?
— Когда папа стал большим начальником, он отправил меня учиться в Британию. Сначала был пансион в Денсто-не, потом — Лондонская школа экономики.
Ишь ты!
В аэропорту они расстаются. Временно, хотя неизвестно.
Особняк на авеню Фош действительно роскошный. Ну, типа музей-усадьба Кусково, только побогаче. На лестнице подхватывает Ваксон — это же он привел Холмского как гражданского партнера. И Тулуз-Лотрек есть. И очередной роденовский Бальзак в виде фонтана. И какой-то всемирный виолончелист, играющий в главной гостиной «Пальмирский концерт» Рахманинова.
Кругом шампанское «Кристалл», разные виды рыбной икры. Сверх того— некий экзотический напиток БЕСовского происхождения, Boyaryshnique Brut. При советской власти такого не было.
Тусуются хорошо одетые, совсем не известные Шейлоку люди, и вот— хозяин. Мать честная! Он заходит в гостиную в клоунском костюме и маске. Не бронированной, а обычной маске — модели «Арлекин». Походка — да, почти старческая. Не на полтинник, никак.
— Соображения безопасности, — шепчет писатель на ухо сыщику.
Знакомство— девяносто секунд. Полковник полукланяется Ваксону. На Холмского смотрит фронтально, не сгибаясь. Глаза совершенно немигающие. Серые глаза. Неподвижные, как Земля времен Птолемея. Те самые черные длинные волосы — явный парик. Длина — чтобы полностью спрятать уши. По мочки включительно.
Ν. приглашает на острова. Шейлок мямлит что-то про роскошество приема. Инцидент исчерпан.
Осталась только внезапная Марина-Мальвина:
— Автограф! Автограф!
А кто он по гороскопам? По китайскому — Дракон, это господство. По Зодиаку— Весы, это расширение выбора. Вечный бой между господством и выбором.
