Альви остановился возле искривленной шишковатой ольхи и показывал на воду, при этом глаза у него стали круглыми, словно рот рыбы, попавшейся на крючок. Сначала Сигурд не понял, что он имеет в виду, но уже в следующее мгновение все увидел.
– Задница Фригг, – выдохнул Асгот, отшатнувшись, как будто его укусила змея.
Под водой находился мужчина, бледный, точно ствол ольхи, с которого содрали кору; губы у него были плотно сжаты, глаза закрыты, и Сигурд понял, почему Альви говорил шепотом. Он боялся, что мужчина просто спит и может в любой момент проснуться и открыть глаза.
– Если внимательно посмотрите, вы увидите веревку на шее, – сказал Альви.
Сигурд заметил веревку и понял, что кто-то притащил мужчину на веревке к болоту, а потом повесил на ольхе. Или ему перерезали горло, и где-то под бородой прячется страшная рана…
– Может, он твой родственник, Свейн? – пробормотал Гендил, ухмыляясь, потому что борода и волосы мужчины, обрамлявшие бледное лицо, были огненно-рыжими, как у Свейна.
– Спросишь у него, когда я швырну тебя в болото, – тихо ответил Свейн.
– Попридержите языки, идиоты! – Голос Асгота напоминал шепот меча, покидающего ножны. – Скорее всего, эта жертва принесена задолго до того, как дед вашего деда сосал материнскую грудь. – Он наставил на них палец, украшенный кольцами, сплетенными из человеческих волос. – Могу побиться об заклад, что тутошние духи с радостью примут два свежих трупа.
– Здесь еще есть оружие, – вставил Альви, отворачиваясь от мужчины в воде, – но моя мать сказала, что я ни в коем случае не должен к нему прикасаться. Даже если б клинки были выкованы из серебра, а рукояти – из золота.
– Твоя мать – мудрая женщина, – проговорил Улаф и, хлопнув себя по шее, убил комара, который его укусил. – Нам здесь больше нечего делать, пора идти дальше. – Он с чавкающим звуком вытащил ногу из жижи, норовившей ее засосать. – Пока это место не решило, что мы хотим предложить себя в качестве жертвоприношения.
Сигурд взглянул на Асгота, который приподнял седую бровь, прежде чем последовать за Альви. Юноша в последний раз оглянулся на труп в болоте с плетеной петлей на шее, прикоснулся к амулету Одина и повернул на восток в сторону затянутого дымкой солнца.
Кое-где они видели древние доски на опорах, проложенные через заросшую водорослями воду и между кривыми деревьями, но по большей части они данным-давно сгнили и вряд ли выдержали бы вес человека. Впрочем, казалось, Альви знал, куда идет, и Сигурд почувствовал к нему уважение, подумав, что у него камни вместо яиц, раз он не боится ходить сюда в одиночку. Может быть, он действительно видел драугра три зимы назад, и брат завидует его храбрости, а вовсе не рассказам.
К тому времени, когда штаны Сигурда промокли до самого паха, а Свейн предложил понести старого Солмунда, чтобы положить конец его ворчливой ругани и не смолкавшим проклятиям, раздражавшим их, точно шорох жернова перед пиром, они пришли к тому месту, дальше которого Альви не осмеливался заходить раньше. Несмотря на туман и сумрак, которые окутывали болото так же плотно, как вонь, поднимавшаяся из него с каждым шагом, по солнцу в дымке они поняли, что полдень уже прошел.
– Ну вот мы на месте, – сказал Альви и, пожав плечами, повернулся к остальным.
Не вызывало сомнений, что он не заходил дальше из-за времени, которое требовалось, чтобы вернуться домой, потому что только дурак рискнет оказаться на болоте, когда стемнеет, как заявил Локер.
– И что дальше? – спросил Улаф, вытирая пот со лба и мрачно взглянув на Асгота. – Это место не подходит для заклинаний, которые варятся в твоей голове, годи?
Асгот осмотрелся по сторонам, надолго закрыл глаза, а потом взглянул на Сигурда.
– Это хорошее место, чтобы сделать скромное жертвоприношение, – сказал он.
Неподалеку на воду село какое-то существо, и они услышали тихий плеск. Высоко в тусклом небе вскрикнул орел, но, посмотрев вверх, Сигурд ничего там не увидел. Он кивнул, засунул руку в кошель у себя на поясе и достал оттуда половину плетеного серебряного кольца для предплечья, другую часть которого кто-то истратил давным-давно. Однако Асгот нахмурился.
– Думаю, не настолько скромное, – проворчал он.
Сигурду не требовалось смотреть на Улафа, чтобы знать, какое выражение появилось у того на лице. Он наверняка подумал, что на это серебро они могли купить еду и оружие, или даже копейщиков, если удастся. Тем не менее Сигурд пришел сюда не за тем, чтобы показать богам и духам, что он осторожный и жадный человек, поэтому юноша достал из кошеля еще один кусок серебра, длинный, как его собственная рука, но тоньше пальца, скорее всего, являвшийся частью красивого стремени, и, отдав его Асготу, подумал о человеке, достаточно богатом, чтобы владеть такой вещью.
– Это лучше, – заявил годи, взвешивая оба куска серебра на ладонях, служивших весами в его отношениях с богами. – При других обстоятельствах мы умасливали бы это болото, как любимую дочь вождя, – сказал он.
– Значит, еще и медом! – вставил Свейн.
– И хорошей сагой, – добавил Аслак.
Однако Асгот не обратил на них ни малейшего внимания.
– Мы сделаем несколько подношений, но ничего не станем просить взамен. И через некоторое время завоюем расположение духа. Мы не будем спешить.
Он поднес оба куска серебра к носу, как будто решил обнюхать, бросил в воду, и они мгновенно исчезли во мраке на глубине, даже не успев сверкнуть на солнце.
– Если мне должны серебро, я предпочитаю его не ждать, – сказал Улаф, и все с ним согласились.
Впрочем, все внимательно вглядывались в темную воду, особенно Альви, который наверняка не видел столько серебра, не говоря уже о том, чтобы швырять его в болото. И Сигурду пришла на ум мысль, что парень вполне может набраться храбрости, чтобы вернуться сюда после и прыгнуть за ним в воду.
– И что теперь? – спросил Солмунд, который хлопнул в ладони перед лицом и растер раздавленное насекомое о штаны.
– Я знаю Асгота достаточно долго, чтобы поставить мою бороду на то, что он притащил нас сюда, рискуя сгноить наши яйца, вовсе не за тем, чтобы умилостивить какого-то духа, – сказал Улаф. – Во-первых, такое количество серебра означает, что мы останемся тут на ночь, – продолжал он, – а это, если вы спросите меня, настолько отвратительно, что даже не называется плохой идеей.
Ни Сигурд, ни Асгот не стали ничего отрицать.
– Мы останемся здесь на ночь? – широко раскрыв глаза, переспросил Локер.
– Да, и за такое количество серебра дух болота должен дать нам мясо, мед и женщин, – заявил Улаф и, повернувшись к Асготу и Сигурду, засунул конец своего копья в болото. – Раз вы двое затащили нас сюда, где даже помыслить нельзя о еде, эле и удобствах, чтобы мы не сомневались, что наверняка погрузимся по самые шеи в трясину, если попытаемся вернуться одни, почему бы вам не облегчить нам жизнь? Бедняга Солмунд никогда не бывал так далеко от моря. – Он приложил ладонь к уху. – Слышите, Ран рыдает от тоски по старому псу.
