– Вы извините, Володенька, – сказал он ласково, – можно мне немного разбавить ваше одиночество?
– Конечно, присоединяйтесь, – с улыбкой ответил Владимир.
– Вы не простудитесь, всё же кончается сентябрь, и вечера у нас становятся всё холодней и холодней.
– Да нет, у меня свитер очень тёплый.
– Володя, я знаю повод и причину сегодняшней встречи. И сразу вам готов сказать слова благодарности за то, что вы смогли защитить Павла от этого тупорылого провинциала. Родной отец ведь, а ведёт себя, как чужак.
– Вы имеете в виду Олега Геннадьевича?
– Конечно. Он такой неотёсанный грубиян.
– Да, я это почувствовал поначалу, но нам всё же удалось договориться.
– Я знаю. Дали ему по рогам, и правильно сделали.
– Николай Николаевич, если честно, я не бил его по-настоящему. Просто я напомнил человеку, что на силу есть другая сила.
– Вовочка, это такой совок.
– Но, видите ли, Николай Николаевич, у него просто свой взгляд на некоторые вещи мужской жизни.
– Я понял. Но вы в курсе того, что Павлик наш…
– Да, я в курсе. Он мне сам об этом сказал. Однако я думаю, что в том, что у него развился подобный вкус к сексуальным отношениям, есть доля вины и самого отца. Значит, он не уделял своему сыну нужного времени, чтобы сделать из него мужика в его понимании. А теперь он злится.
– Да, вы правы абсолютно, Володя, – сказал Гагарин, – я знаю, есть такой тип людей, у которых все всегда виноваты, кроме них самих. Это наш Олег. Конечно, где ему понять современные запросы молодёжи? Мы живём уже в другое время и должны быть людьми цивилизованными, а он – стопроцентный солдафон, и грубость для него – это потребность жизни. И потом, обладая низким интеллектом, он всё время озирается по сторонам и ждёт чужого мнения.
– Я сказал ему, что жизнь собственного ребёнка дороже мнения всего человечества. И такие методы, которые избрал он, ничего хорошего не сулят. Совершит парень суицид, и что? Ему легче будет?
– Да, да и ещё раз да, Володенька. Правильно вы всё говорите. При таких обстоятельствах только дурак может увязывать жизнь и безопасность собственного ребёнка с мнением чужих людей. Павел очень чувствительный парень. Главное, он очень естественен и необычайно правдив. Он никогда не лжёт. Согласитесь, сегодня это редчайшее человеческое качество.
– Да, я и моя жена это уже заметили. В отношении к окружающим его людям он поступает как самый нравственный человек.
– Понимаете, Володя, глупые невежественные люди, которые пытаются человеческую жизнь уместить в рамки пустых догм, хотят, чтобы мир крутился по каким-то только им известным правилам. При этом они апеллируют к общественной морали, чувствам верующих и прочей хреновине. Как вы считаете, Володя, любовь – это чувство секса или духовности?
– Для меня это всегда было и есть духовность. Секс раньше был инстинктом продолжения рода, а в современном обществе он стал развлечением и удовольствием. Когда мама любит своих сыновей или отец – дочерей, разве их чувства не являются проявлением духовности?
– Вы абсолютно правы, Володя. И это чувство, о котором вы так правильно сказали, может проявляться не только по отношению к ближайшим родственникам. Может просто один человек симпатизировать другому. И, в конце концов, это чувство может потом перейти в более сильное качество или даже обрести новые формы во взаимоотношениях между людьми.
– Я не исключаю этого для себя, Николай Николаевич. В моей семье это произошло почти два десятка лет назад, и я счастлив.
– Я знаю, кого вы имеете в виду. Мне Павел рассказывал. Вы когда-то спасли и вернули к жизни подростка, и он с тех пор всё время с вами.
– Да. Это так. Теперь он взрослый мужчина. Алёша со своей стороны очень многое сделал, чтобы я тоже сформировался нормальным человеком.
– Вот видите. А для нашего убого Олега все эти отношения характеризуются одним словом – «педерастия».
– Николай Николаевич, видимо, он считает, что дружба мужчин состоит только в бухании, простите меня, в выпивке, хождении на футбол и коллективных оргиях с женщинами. Каждому своё, я так думаю.
– Володя, а вы любите баню?
– Очень. Раз в неделю по пятницам или субботам я обязательно посещаю парилку.
– Тогда разрешите вас пригласить ко мне в Мартышкино на дачу. Мы и Павла возьмём. Он может вам сделать прекрасный массаж. Он профессионал.
– А я знаю. Он уже несколько процедур провёл со мной. У меня намечались проблемы с позвоночником, и он их очень хорошо «разрулил», я бы так сказал.
– Есть у нас хорошее место, чтобы порыбачить.
В этот момент на балкон вышел Павел.
– Я сегодня немного оттянулся, дядя Коля. Предков нет. Читать мне мораль некому, и я себе позволил… за своего спасителя и свою Ирину Борисовну.
– Ну ладно, молодёжь. Вы можете тут пообщаться, а я пойду к старикам.
– Николай Николаевич, вот тут я с вами не соглашусь, – улыбнулся Владимир, – там есть ещё моя супруга. Да и бабушку Павла как-то язык не поворачивается назвать бабушкой. Она моложавая и очень красивая женщина!
– Спасибо, Володя. Сейчас слово в слово передам своей сестре.
– Как отец? – спросил Владимир Павла после ухода Гагарина.
– Ты знаешь, Володя, вроде бы немного остепенился. Перестал злиться. Сказал, что с таким телохранителем, как ты, он за меня спокоен.
– Неужели так и сказал, – улыбнулся Владимир и приобнял дружески Павла.
– Да, Володя, так и было.
– В этом он прав. Я готов быть твоим телохранителем и больше никому не позволю безнаказанно поднимать на тебя руку.
– Спасибо, Володя! Дедушка и бабуля решили моих предков сегодня не звать. Они этот приём посвятили только тебе с Ириной. Они все в тебя и в Ирину влюбились.
– Да ты что? Правда?
– Ой, можно подумать, Володя, что это ты слышишь впервой.
– Да нет, но…
– И особенно Николай. Весь вечер про тебя у меня расспрашивал.
– Он пригласил меня к себе на дачу, Павел.
– Да, у него дом там хороший. Десять комнат, картинная галерея. В доме все удобства и шикарная сауна. И всё это находится под охраной милиции.
– Вот он мне и предложил уже попариться.
– Понятно. Старый гомосек любит созерцать рельефные мужские тела.
– Павлуха, да ты что такое говоришь?
– Ну да. Но я это любя. Он мне сам сказал: «Павел, твой приятель – обалденный мужик!»
– Чего? Так и сказал? – засмеялся Владимир.
– Конечно, Володя. Будет время, я тебе много про него расскажу. Он дядька очень даже хороший, к тому же большой интеллектуал. В своё время он возглавлял отдел культуры в обкоме партии. Ну, «гомосечил» втайне там понемногу, тогда ведь статья была за подобные пристрастия, а вокруг него всегда крутилась молодёжь.
