– Профессор? – повернулся к нему Перетта. – Вы что-то хотите сказать?
– Мне трудно судить, кто выше, а кто ниже, – с иронией ответил «двойник Эйнштейна», – я не американец.
Перетта запоздало вспомнил, что Лебовски – поляк, лучезарно улыбнулся.
– Все, кто служит великой стране, – американцы. Господа, уверяю вас, мы сделаем всё, чтобы ваша экспедиция увенчалась успехом. Отбросьте сомнения. Лёгкой прогулки не обещаю, зато и награда будет соответствующей. Есть ещё вопросы по существу?
Фрайер смотрел исподлобья, будто решал в уме арифметическую задачу, но говорить ничего не стал, и Перетта вздохнул с облегчением, подумав, что его выбор – направить полковника в спецгруппу – не был идеальным. Трусом представителя военной разведки назвать было нельзя, однако и особого желания идти под водой к неизвестной цели он не испытывал.
– Адмирал, по глоточку виски всем, – распорядился глава РУМО. – Выпьем за успех хорошо подготовленного дела.
Глава 10
Старт
Ожидание прихода «Грозного» с новым «Крабом» на борту затянулось на двое суток.
Группа собралась в полном составе, и Лобанов прочитал несколько лекций о поведении под водой в экстремальных ситуациях, провёл инструктаж по использованию водолазных костюмов и рассказал о своём опыте погружений на дно глубоких озёр и океанских впадин.
Оказалось (Вербов этого не знал), что капитан успел поучаствовать в спасательных операциях в глубинах чуть ли не всех крупных водоёмов и опускался даже в известные всему миру глубокие котловины, такие как Японский жёлоб, имеющий впадину Кэйко глубиной в семь тысяч триста метров, и Алеутский жёлоб, упирающийся в Камчатку, где на глубине больше километра застрял батискаф исследовательского судна «Академик Лаврентьев».
– А в преисподнюю вы не спускались? – поинтересовался Титов с шутливой ноткой в голосе, с любопытством взирая на лектора; собирались в кают-компании «Клуба», где можно было насладиться горячим кофе или чаем.
Все члены экспедиции переоделись в морские комбинезоны, даже Вершинина, и ничем не отличались от работников береговых служб базы.
– Что вы имеете в виду? – озадачился Лобанов.
– Самые глубокие котловины. Марианская впадина, бездна Челленджера, жёлоб Кермадек.
– Я человек военный, – улыбнулся капитан, – куда посылали, там и работал. В преисподнюю не посылали. Да и нам предстоит освоить глубины поменьше, максимум до полутора-двух километров. Неделю назад я испытывал новый глубоководный скафандр в море Лаптевых…
– Да ну? – оживился Ковалёв. – Расскажите.
– В общем-то, ничего особенного, – скромно повёл плечом Лобанов, глянув на Вершинину. – Максимальная глубина погружения не превышала километра восьмисот метров, я там ничего и не увидел, если честно.
– Совсем ничего? – разочарованно спросил Титов.
– Совсем.
Вербов спрятал усмешку. Максим уже рассказал ему, что он делал в глубине моря помимо испытаний скафандра, но остальным членам экспедиции знать подробности было ни к чему.
– И как скафандр?
– Отличный аппарат! Корпус не боится давления в несколько тысяч атмосфер и выстрела из арбалета, компьютер управляет всеми системами, в нём можно плыть, гулять по дну и собирать ракушки. Особенно полезен скаф будет собирателям жемчуга.
Слушатели засмеялись.
– На больших глубинах моллюски не живут, – задумчиво сказал Ковалёв.
– А нам такие скафандры дадут? – спросил моторист батиплава Ваня Комов.
– Я предложил начальству, может, дадут пару экземпляров. Они довольно громоздкие, в наш аппарат много не уместится.
– Новый «Краб» на три метра длиннее, – сказал Пинчук. – Он даже спасательный модуль имеет.
– Буду просить.
Беседовали и на другие темы.
Об оружии.
Вербова на следующий день после прибытия в Видяево пригласили в оружейный грот базы, где предложили персональное оружие для подводников, и он со знанием дела выбрал автоматы АДС калибра 5,45 миллиметра, пистолеты СПП-2 калибра 4,5 миллиметра, а также арбалеты Omer Cayman и ножи-мономолики с особой молекулярной заточкой, режущие любой материал, которые можно было использовать и как метательные ножи.
Собравшимся в «Клубе» Денис рассказал о своём выборе, и все с интересом обсудили характеристики предлагаемых средств защиты, от личного оружия перейдя к вооружению подводных лодок и надводных кораблей. Сошлись на том, что «Грозному» достаточно того, что у него имеется на борту, однако ракеты «Циркон», предназначенные для вооружения подводных лодок пятого поколения «Хаски», и боевые лазеры не помешали бы.
– Говорят, американцы изобрели самонаводящиеся пули, – добавил в бочку мёда ложку дёгтя Володя Пинчук. – У нас таких нема?
– Разработки ведутся давно, – авторитетно заявил Вербов, – на крупных калибрах, не меньше 12,7 миллиметра. Патроны для них оснащаются оптическими сенсорами, для снайперских комплексов это вообще будущее. У нас на борту таких пушек нет, да нам они и ни к чему.
– Зато у нас есть лазер, – похвастался блондин Ваня Комов.
– Им только лёд и можно резать, – сморщился Пинчук. – Пробовали, знаем.
– Я очень надеюсь, что нам не придётся ни с кем воевать, – заметила Вершинина, редко принимавшая участие в спорах.
– Я тоже на это надеюсь, – поддержал её Вербов. – Если нам никто не будет мешать, то и воевать не придётся. А с другой стороны, надо быть готовыми ко всему. Насколько я понял, нас будет сопровождать и надводный флот.
– У американцев два новых авианосца, – заметил моторист.
– А у нас новые атомные эсминцы, – заявил Пинчук. – Недавно спустили на воду ещё один, класса «Лидер», – «Стремительный», по мощи вооружения не уступающий крейсерам.
– Американский «Арли Бёрк» покруче.
– Что ты заладил – американцы да американцы! Мой брат служит на «Дивном», так американский «Замволт» ему в подмётки не годится!
– Не преувеличивай, наши эсминцы разве что дешевле.
– Не только дешевле, кстати – в четыре раза, но и быстрее, и эффективней! У «Дивного» на борту кроме «Гранитов» и «Ониксов» два «Редута» стоят, «Прометей» в корабельном исполнении, ЗРПК «Панцирь-К», две артустановки А-192 калибра сто тридцать и АФАР
[7] на компе! А на новых «Лидерах» по проекту «Шторм» вообще будут устанавливать электромагнитные «рельсотроны» и боевые лазеры.
