– Вряд ли эти парни над Буфером вели бы себя так непринуждённо. Это американская посудина!
– Что будем делать?
Лобанов оглянулся.
– Командир?
– Надо бежать! – сказал Ваня Комов.
– Торпеда догонит, – хмуро возразил Пинчук.
– Рванём вверх, сбросим гранаты…
Вербов посмотрел на Ингу.
– Надо идти навстречу! – твёрдо сказала женщина. – Попытаться договориться. Это наш единственный шанс!
– Как только мы дёрнемся к ним, они нас собьют! – возразил Лобанов.
– Не собьют.
– Это почему?
– Потому что… – Вершинина прикусила губу, колеблясь, решая в уме какую-то задачу. – Потому что без нас им не справиться…
– С чем?
– С активированием Буфера.
– С чего вы взяли, что американцы собираются активировать Буфер?
– А для чего они ищут артефакт? Вспомните нашу встречу с американцами в антарктическом Буфере. Если бы не Дрёмов, они взяли бы под контроль хронолинию, а чем бы это закончилось, надеюсь, уточнять не надо.
– Вы недоговариваете, – мягко сказал Ковалёв.
– Тем более с американцами лучше не иметь дело, – проворчал Пинчук.
– И нам без них не справиться.
– Почему вы так уверены?
– Некогда объясняться, надо действовать, потом я отвечу на все ваши вопросы.
Лобанов крякнул, повернулся к Вербову.
– Принимать решение тебе, полковник.
Дело решали секунды, но Денис впервые в жизни не смог преодолеть ступор, наступивший после слов Инги.
– Предлагаю… – Голос прозвучал как звук испорченного мегафона.
– Денис Кириллович, – мягко сказал Ковалёв, – не рубите с плеча. Мы у цели.
Силуэт подводной лодки, напоминающий кашалота, в это время поднялся над малым подводным аппаратом и изменил форму, стал круглым: лодка повернулась к «Крабу» носом.
– Командир!
– Включи прожектор… – выдавил Вербов.
От «головы кашалота» отделилась едва заметная стрелочка, начала увеличиваться в размерах.
– Торпеда! – ахнул Пинчук.
Лобанов навис грудью над консолью управления, крутанул штурвал, заваливая батиплав влево. Однако его маневр едва ли позволил бы аппарату увернуться от торпеды, если бы не помощь извне.
Откуда-то сверху по экрану пронёсся светлый треугольник («Скат!» – закричал Пинчук), свалился на стрелочку торпеды, и толщу воды прорезало оранжевое пламя взрыва!
По кабине словно ударила гигантская кувалда!
«Краб» содрогнулся, настигнутый взрывной волной, начал вращаться, полетел в глухую черноту вод, экраны погасли, кто-то вскрикнул…
«Конец?! – мелькнула мысль. – Неужели всё?!»
Гул оборвался…
Глава 22
«Грозный»
Капитан субмарины Алексей Аполлинариевич Брайдер был человеком жёстким и решительным, что и позволило ему преодолеть карьерную лестницу от рядового матроса на субмарине «Новокузнецк» до капитана первого ранга и стать командиром подлодки, не имеющей себе равных во всех флотах мира.
Проигнорировав приказ неизвестного ему генерала ФСБ немедленно двинуться вслед за подводным аппаратом со спецгруппой на борту, он действовал осознанно: приказ командующего Северным флотом – жёстко подавлять попытки противника провоцировать российские корабли – никто не отменял, и с этой стороны Брайдер не ждал каких-либо оргвыводов типа «превышение должностных полномочий», а недовольство руководителей ФСБ можно было проигнорировать, тем более что после залпа по «морским охотникам» и подводным аппаратам американцев «Грозный» сразу же отправился в путь, не дожидаясь их реакции и не потеряв ни минуты.
О том, что произошло после этого, ему сообщили с базы в Видяево во время сеанса связи, когда перед нырком подо льды Брайдер с помощью «Фугу» доложил командующему флотом изменения обстановки.
– Вы едва не развязали третью мировую войну, – со смешком сообщил Брайдеру дежурный офицер базы. – Американцы взбесились, на скорую руку созвали Совет безопасности ООН! Но всё обошлось. А министр, похоже, одобряет ваши действия, в отличие от главкома.
– Я просто выполнил его же приказ, – сухо ответил Брайдер. – Вверенный мне ракетоносец в прекрасном состоянии, догоняем «Краб».
– Вам приказано связаться с командиром спецгруппы Вербовым и доложить, что полковник Вершинина завербована спецслужбой Госдепа США.
Брайдер помолчал, переваривая услышанное.
– Информация… проверена?
– Что я должен был передать, то и передал. Если хотите, можете поговорить с нашим особистом, я вызову, он в курсе всех событий.
– Не надо, у меня нет времени ждать. Передайте Шманкевичу, мы уходим подо льды, связь на какое-то время прервётся.
– Ни хвоста, ни чешуи! – пожелал дежурный, перефразируя сухопутный вариант поговорки «ни пуха, ни пера».
– К чёрту! – послал его Брайдер.
«Грозный» погрузился на глубину в триста метров и врубил полную скорость, ориентируясь на сверенные координаты местонахождения ледокола «Борей». Уже было известно, что ледяное поле изменило конфигурацию, сдвинув корабли, и что «Краб» после взрыва под водой не вышел на связь. Но Брайдер почему-то был уверен, что подводники уцелели, просто не могут по какой-то причине связаться с ледоколом.
Два часа на скорости в пятьдесят узлов истекли в режиме боевой сосредоточенности экипажа.
Были включены все её измерительные системы, просматривающие и прослушивающие толщу вод в радиусе двух километров, а боевая группа «сидела на трёх единичках», готовая по приказу капитана открыть огонь на поражение из всех имеющихся на борту торпедных и ракетных комплексов.
Вышли в район расположения Бараньего Рога.
«Грозный» сбросил скорость, «ощетинился» антеннами локаторов и сонаров.
Поскольку взрыв, уловленный акустиками «Стремительного», мог быть инициирован торпедной атакой, следовало ожидать в данном месте чужую подводную лодку. Брайдер был готов и к этому варианту. Жалел он лишь о том, что на борту ракетоносца нет главной гидроакустической антенны – её заменял «Краб», – и дополнительных беспилотников класса «Клавесин», способных самостоятельно выполнять задачи по поиску затонувших кораблей. Их присутствие намного облегчило бы «Грозному» задачу по обнаружению батиплава и придонных объектов.
Тем не менее, покружив около часа в заданном квадрате на глубине пятисот метров, подводники сначала обнаружили боевой модуль системы «Статус-6», установленный экипажем ледокола на дне океана, а затем и Бараний Рог. Вернее, то, что от него осталось.
