– Это… плохо! – мотнул головой Ковалёв.
– Надо идти за ними! – сказал Лобанов. – Командир, я натягиваю костюм?
– Ты останешься. – Вербов оглядел свою команду: все трое уже надели скафандры. – Забираем разгрузки и выходим.
Вершинина молча направилась к хвостовой шлюзовой камере.
– Эх, я бы не помешал! – с огорчением проговорил Титов.
– Я тоже, – буркнул расстроившийся Лобанов.
– Подведи машину ближе к дыре, – распорядился Вербов.
«Краб» пришёл в движение. Но стоило ему повернуться к основанию пирамиды кормой, как батиплав догнала ещё одна взрывная волна, едва не вогнавшая его в дыру как пробку в бутылку!
Свет в кабине погас.
Все, кто стоял, полетели на пол, в том числе подводники в скафандрах.
Раздались сдавленные ругательства и крики, чертыхнулся Лобанов.
– Что случилось?! – послышался голос Ковалёва.
– Похоже, ещё одна торпеда… – Лобанов добрался до своего кресла.
– Кто стрелял?!
– Не догадываетесь?
– Американцы… неужели они промазали?
– Ситуация похитрей будет, американскую торпеду уничтожили антиторпедой.
– Кто?!
– Наши парни на «Грозном», больше некому.
– Свяжись с ними, – встал на ноги Вербов, помогая подняться Вершининой.
– У нас проблемы, гидроакустическая рация в отрубе, нет связи.
– Тогда поднимись повыше и посвети прожектором.
– Чтобы нас сбили следующей торпедой?
– «Грозный» прикроет… – Вербов сжал зубы. – Если он нас догнал.
– Вот именно.
Решение созрело исподволь.
– Выходим! Нет времени на маневры и поиски связи. Макс, помоги со шлюзом.
Лобанов передал управление Пинчуку и направился вслед за водолазами в кормовой отсек.
Слабым оранжевым свечением наполнились лампы аварийного освещения.
Подводники закрепили на спинах друг друга ранцы с аварийным запасом, оружие, по одному начали заходить в шлюз, первым – Вербов, предупредив, чтобы при появлении в воде все проверили связь.
Зашипели насосы, выгоняя воздух из шлюзовой камеры.
Створки выходного люка распахнулись, и Вербов выплыл из батиплава в глубокую темноту, не видя ни зги. Машинально включил фонарь, но тут же выключил, подумав, что свет фонарей могут засечь с вражеской подлодки.
– Макс?
– Слышу тебя! – отозвался капитан.
– Давай следующего. Предупреди – фонари не включать!
В серой массе перед лицом Дениса прорезалось светлое пятно, из которого вынеслась смутная тень.
Водолазы столкнулись. Послышался тихий вскрик.
– Денис?!
– Спокойно, полковник, – ответил он, придерживая металлическую фигуру водолаза; это была Вершинина. – Не включай фонарь.
– Меня предупредили.
– Макс, давай.
Шлюз выдавил ещё одну тень – Ковалёва.
Глаза уже привыкли к «пещерному» мраку толщи вод вокруг и начали различать объекты, чуть видимые на фоне слабого свечения стен пирамиды. «Краб» вообще исчез, будто растворился в темноте, и лишь красный огонёк на горбу верхнего корпуса позволял воображению дорисовать его облик.
– Ничего не вижу, – пожаловалась Инга.
– Я рядом.
– Тебя я вижу.
– Юрий Илларионович левее, а за его спиной пирамида.
– Я имела в виду вход в пирамиду.
– Он в двадцати метрах от вас, – донёсся голос Лобанова. – Сейчас я его обозначу.
Вербов хотел запретить капитану включать прожектор, но не успел: мрак прорезал тонкий красный луч. Но это был не прожектор, Лобанов включил лазер.
– За мной! – Вербов развернулся, запустил движки скафандра.
Дыра, пробитая американскими водолазами, имела диаметр около двух метров, и проникнуть внутрь хода не составило труда.
Вербов достал автомат, прикрепил его к боку так, чтобы стрельбу можно было начать в течение секунды, дождался появления спутников.
– Я иду первым, Юрий Илларионович следует за мной, Инга…
– Поняла, – отозвалась Вершинина.
Оба понимали, что их может ждать засада или иной сюрприз, и надо было готовиться к любому изменению обстановки.
– Макс, мы пошли.
– Желаю удачи! Если что – я на связи.
– Если что?
– Ну, мало ли… кофе принесу… или гранаты…
Вербов двинулся по тоннелю в глубь сооружения, созданного предками многие тысячи лет назад, и голос капитана пропал в шелесте помех. После чего наступила полная тишина: стены пирамиды экранировали радио и звуковую связь. На миг возникло чувство дежа-вю: он уже плыл по такому же тоннелю в таких же условиях и с теми же спутниками… Но в луче фонаря сверкнула алмазом какая-то деталь на округлой стене коридора, и ощущение прошло. Несмотря на совпадение, от антарктического похода под водой нынешний отличался качественно: Вербов знал, что может встретить в недрах древнего сооружения, способного запускать людей в прошлое. Во всяком случае, именно об этом говорил Виктор Степанович Дрёмов, а ему Денис верил.
Тоннель оказался коротким и упёрся в подобие колодца с гофрированными ребристыми стенами.
Остановились, ворочая лучами фонарей.
– Шахта лифта? – предположил Вербов. – Юрий Илларионович, что скажете?
– Возможно, – откликнулся Ковалёв. – Хотя я не строил Меру. Знаю только общие принципы организации социума Гипербореи, немножко её архитектуру, но технологии предков мне неизвестны.
– Вы говорили, что гиперборейцы не пользовались техникой, а выращивали необходимые вещи и машины.
– Таковы легенды.
– Так это легенды или реальность? – неприветливо сказала Вершинина.
– Сударыня, я не пришелец из прошлого и знаю только то, что получил от Хранителей истин. Многое для них скрыто так же, как и для нас. Гора Меру не была выращена, если вы имеете в виду её, она была сложена из каменных блоков, хотя укладывали эти блоки не рабы и не искусственные механизмы. Это всё, что я знаю о процессе возведения архитектурных объектов. А поскольку пользовались горой…
– Буфером.
– Буфером назвали комплекс люди, обозначая всего лишь одну функцию устройства. Предки называли его Мерой Мира, что впоследствии трансформировалось в Меру. Договорю: поскольку пользовались комплексом настоящие люди, как мы с вами, а не полудраконы, полузмеи, полулюди и так далее, то и строили они объекты для себя, со всеми удобствами для нормальной жизни. Лифты – одно из таких приспособлений, призванных служить по своему назначению.
