– Да, – согласился Ивашов. – Это обязательное условие во время проведения следствия. Особенно, когда происходят убийства, – добавил он и мельком глянул на капитана Рыжакова. Но на того слово «убийство» не произвело никакого впечатления. – Вот только с чего вы тогда решили, что Хромченко мертв? Вы же не касались трупа?
– Думаете, я за время войны не видел убитых пулями? – усмехнулся капитан.
– Значит, у вас нет сомнений, что… гибель старшего лейтенанта Хромченко произошла в результате… несчастного случая?
– К такому выводу пришли следователь «СМЕРШа» дивизии и военный прокурор.
– И вы с ними согласны?
– А почему я должен быть с ними не согласен? – удивленно поднял брови помначштаба. – Я таких вещей не решаю.
– Насколько мне известно, у следствия имелась еще версия о самоубийстве старшего лейтенанта Хромченко, – осторожно произнес Егор.
– Для самоубийства должны иметься веские причины, – вполне резонно изрек капитан. – А какие причины могли быть у Василия Ивановича?
– Да, какие?
– Да, по-моему, никаких. И еще: выстрел произведен в глаз. Мне кажется, стреляться удобнее в висок или в сердце…
– Вы, наверное, правы, – согласился Ивашов. – Для самоубийства должны иметься веские причины… А что вообще за человек был Василий Иванович Хромченко?
– Ну, в друзьях мы с ним не были. Он вообще, похоже, ни с кем не был в дружеских отношениях. Должность у него такая. А насчет его качеств… – Рыжаков чуть задумался. – Дельный был мужик. Обстоятельный. И дело свое знал хорошо…
– Понятно, – изрек Егор. – У вас есть еще что-нибудь сообщить по этому делу?
– Нет, – ответил помначштаба.
– Тогда я больше вас не задерживаю…
Вызвав из коридора сержанта Масленникова, Ивашов приказал позвать к нему на допрос капитана Величко. Помощника начальника штаба полка по разведке на месте не оказалось, и на допрос был приглашен помначштаба по тылу старший лейтенант Шевчук.
– Присаживайтесь, – указал на стул против себя младший лейтенант. – Я уполномочен провести следствие по факту гибели старшего лейтенанта Хромченко.
– Так проводилось уже, – немного удивленно посмотрел на него помначштаба по тылу.
– Возникли новые обстоятельства. Так что советую вам собраться и отвечать на мои вопросы четко и по существу.
Шевчук на это промолчал.
– Скажите, товарищ старший лейтенант, – начал официальным тоном Ивашов, – в каких отношениях вы были со старшим лейтенантом Хромченко Василием Ивановичем?
– В обыкновенных, как и со всеми, – продолжал пребывать в некотором удивлении помначштаба по тылу.
– Что значит, в обыкновенных?
– Это значит – не дружили и не ссорились. Чего нам делить-то? – ответил Шевчук. – Хромченко для меня был просто одним из офицеров полка.
– А у Хромченко были какие-нибудь конфликты с другими офицерами или, может, с солдатами? – задал новый вопрос Егор Ивашов.
– Я не знаю, – после недолгого молчания ответил Шевчук. – Конфликтовать с Хромченко было себе дороже…
– То есть? – не понял младший лейтенант.
– О покойнике либо хорошо, либо ничего. Поскольку ничего хорошего о старшем лейтенанте Хромченко я сказать не могу, то выбираю «ничего».
– Выходит, не нравился вам начальник отдела контрразведки «СМЕРШ»? – Егор бросил острый взгляд на помощника начальника штаба по тылу.
– Он не женщина, чтобы кому-нибудь нравиться или не нравиться… – чуть усмехнулся Шевчук. – В полку Хромченко никому не подчинялся, мог вызвать к себе любого из офицеров, и приходилось бросать дела и идти к нему в отдел отвечать на вопросы. От этого не все были в восторге, знаете ли…
– В том числе и вы?
– В том числе и я. А почему вы спрашиваете про возможные конфликты Хромченко с офицерами полка? Полагаете, что его убили?
– Я не уполномочен делиться с вами своими предположениями, – в упор посмотрел на Шевчука Егор. – А вы что, допускаете, что старшего лейтенанта Хромченко могли убить?
– Следователь из «СМЕРШа» дивизии и военный прокурор провели расследование и пришли к заключению, что Хромченко застрелился. Случайно. Несчастный случай. И у меня нет оснований им не доверять. Да и не мое это дело, гадать, намеренно застрелился Василий Хромченко или случайно. Мое дело своевременно обеспечить военнослужащих полка всеми видами военного имущества и довольствия. Так что дел, поверьте, хватает…
– Я вас понял, – кивнул младший лейтенант. – А где вы находились в момент выстрела?
– Я направлялся к начальнику штаба с док-ладом.
– То есть вы находились в коридоре?
– Нет. На лестничной площадке между первым и вторым этажами.
– Вы услышали выстрел. Что было потом?
– Бегом поднялся по ступеням и побежал по коридору на выстрел. А вы бы поступили иначе?
– В этот момент вы один были в коридоре? – проигнорировал последнюю фразу Ивашов.
– Нет, – не раздумывая, ответил Шевчук. – К кабинету Хромченко с другой стороны коридора бежали капитаны Величко и Олейников.
– У них было что-нибудь в руках?
– Я не видел.
– Не было, или вы не видели? – уточнил Егор.
– Не было, – твердо произнес Шевчук.
– Кроме капитана Величко и капитана Олейникова кто еще был в коридоре?
– Никого.
– А когда вы бежали по коридору, дверь в кабинет Хромченко была уже открыта?
– Да, – непроизвольно посмотрев на дверь, сказал старший лейтенант.
– Вы подбежали к двери… – Ивашов замолчал, предоставляя продолжить самому Шевчуку.
– Первыми подбежали к двери кабинета Хромченко капитаны Величко и Олейников. Я подбежал тотчас за ними и увидел внутри кабинета кроме Величко и Олейникова капитана Рыжакова и писаря из отдела Олейникова… не помню его фамилии. Ну, и труп старшего лейтенанта Хромченко, конечно, увидел. Он выстрелил себе в глаз.
– У капитана Рыжакова было что-нибудь в руках?
– Нет.
– А у писаря?
– Кажется, портфель.
– Вы уверены? Не папки, не бумаги, а именно портфель?
– Теперь уже не уверен, – признался помначштаба по тылу.
– Так. Все же вспомните, пожалуйста, был ли у писаря в руке портфель, – потребовал Ивашов.
Шевчук крепко задумался. Какое-то время он сидел молча, морща лоб и вспоминая события трехнедельной давности. Кажется, вспомнить удалось…
– Были и портфель, и папка. Пустая. В которой носят бумаги на подпись. Она еще выпала у писаря из рук, и он наклонился, чтобы ее поднять.
