– Ну а ты как думаешь?
– Хм… думаю, что тебе вполне недурно! Хе-хе…
Адрус сквозь прищуренные веки посмотрел на бассейн, в котором плескались четыре нагие девушки, вздохнул:
– Мне все время кажется, что это сон. Сейчас я проснусь, и ничего не будет! Совсем ничего.
– Ну… может, хоть что-нибудь да останется? – ухмыльнулся Дарник. – Вообще-то, как мне кажется, ты не умеешь расслабляться. Принимать жизнь такой, какая она есть. Это неправильно!
– А какая она есть, эта жизнь? – Адрус покосился на собеседника, почесывающего коленку, и помотал головой. – Каждый видит жизнь так, как может. Как получается.
– Я вижу четырех красивых женщин, которые могут и хотят разделить с тобой любовное ложе. Еще вижу стол, на котором вкусная еда и вкусные напитки. Вижу сад с красивыми пахучими цветами, фруктовые деревья, в тени которых так приятно отдохнуть, вижу бассейн со свежей водой, который приятен в полуденную жару. А что видишь ты? Мне вот интересно – как можно видеть все по-другому?
– Скажи, Дарник… как ты относишься к рабству? Вернее, так: как ты относишься к тому, что один человек может владеть другим – как вещью? Захотел – сломал, захотел – продал.
Драконир задумался на пару секунд, пожал плечами:
– Как-то не думал. Оно все так, как есть, и разве может быть по-другому? Ну да, есть рабы. И есть свободные. Когда мы умрем, то на Колесе Времени наши души обретут новые тела. И если души чисты – снова будем свободными. Если запятнаны грехом – обретут тела рабов, чтобы искупить свою вину. Это все знают! Удивительно, что ты об этом говоришь.
– Я был рабом. Моих родителей убили работорговцы. Что тут удивительного?
– О! Прости… мне жаль. Честно, я как-то не задумывался об этой проблеме. Ну… есть рабы и есть! Очень удобно – купил и пользуйся. Обижать рабов нехорошо – мама всегда учила, что издеваются над рабами, делают им пакости только нехорошие люди. И мучить животных тоже нельзя. Но ведь всегда находятся тот, кто мучит животных, правда же? И людей – тоже. И не только рабов – свободных. Так зачем так много об этом задумываться? Ты против рабства, я уверен. Но разве ты не против того, чтобы ели животных? Домашний скот? Смотри – родился теленочек. Маленький такой, красивый. Вырос в телочку. Ты кормил ее с руки, гладил. Потом пил молоко, которое она давала. Корова стала старой, и ее зарезали. Ты будешь есть ее мясо? Или свинину от поросеночка, которого знал с детства? Нет, я не сравниваю, рабы – это одно и скот – это другое! Но все-таки. Чем отличается раб от скота? Тем, что лучше умеет думать? Тем, что умеет разговаривать? Но если быть последовательным – ты тогда должен отказаться от владения животными и не есть мясо! Это же логично!
– Нет. Не логично. Человек – это одно, животное – совсем другое. И ты это прекрасно понимаешь, не передергивай, Дарник! Этак можно договориться до того, что человеческое мясо тоже можно есть! А если рабу это не нравится, так в другой жизни он получит другое тело, а нынешние муки – это его искупление за прошлые грехи!
– Так и есть, – Дарник серьезно посмотрел в лицо Адрусу. – Вся наша вера в Создателя основана именно на этом. Мы его рабы. У нас – тоже есть рабы. Ты перестал быть рабом по велению Создателя и тоже стал владеть рабами. И согласись – ты, в общем-то, не против, чтобы они ухаживали за твоим домом!
– Я их освобожу. Чуть позже, – досадливо сморщился Адрус и отставил хрустальный бокал. Питье в бокале почему-то стало горчить.
Они замолчали, глядя на плещущихся девушек, а когда Гелена забралась на край бассейна и сделала красивое сальто, Дарник не удержался:
– Красива, демоница, правда? Кстати, у нее задержка. Похоже, что у вас получилось.
– А может, у тебя! – фыркнул Адрус, чувствуя вдруг некоторую неловкость. – Она и с тобой была. А кроме того – еще рано. Две недели – разве сейчас можно точно определить?
– Можно. Я ей верю. – Дарник усмехнулся, вздохнул, погрустнел. – И не от меня, точно. У меня проблемы с этим делом. Мое семя… как бы тебе это сказать… жидковато! А может, мы просто не подходим друг другу. Так бывает. Любим друг друга, жить друг без друга не можем, но… не подходим для этого дела. Я не знаю, как это все происходит, но… мы консультировались у нескольких сильных лекарей. И деньги платили за лечение – приличные деньги, я тебе скажу. Но не дает Создатель нам совместных детей, и все тут!
– А ты пробовал с другими женщинами?
Адрус замешкался, перед тем как спросить. Тема вообще-то слишком интимная, и даже странно, что он может так спокойно разговаривать об этом с человеком, которого несколько месяцев назад и в глаза-то не видел, и не подозревал о его существовании! А теперь – будто с братом, с которым можно спокойно говорить о чем угодно, не боясь, что тебя неправильно поймут. Как в настоящей семье…
– А мне никого, кроме Гели, не нужно! – Дарник весело ухмыльнулся, подмигнув собеседнику. – Не хочу их, и все тут! Не то что ты – я слышал, у тебя большие успехи на любовном ложе, а? Ну не стесняйся! Ты еще покрасней, в самом деле! Как мальчик! Женщины от тебя в восторге и в большинстве своем говорят, что никогда не встречали более сильного любовника, чем ты! И такого… хм… обильного! Хе-хе-хе… И как это ты справляешься – днем лечение, а ночью – по три-четыре женщины, да каждую раза по два! И это на протяжении двух недель! Да любой другой уже умер бы от переутомления! Силен, братец!
Адрус закашлялся под насмешливым взглядом Дарника, слегка порозовел, чем вызвал еще несколько смешков драконира. Прокашлявшись, попросил:
– Давай поговорим о чем-то другом, а? Хорошо у меня все с женщинами, очень хорошо! И сил у меня на них хватает! Ты вот что мне скажи, насчет стаи – а не входит ли в противоречие воля стаи с волей императора? Ведь дракониры на самом деле принимают клятву верности. А если император потребует что-то, что не нравится стае?
– Вопрос, конечно, интересный. – Дарник задумался, почесал нос. – Еще не было случая, когда стая вошла бы в противоречие с волей императора. Тоже как-то не задумывался над этим вопросом. Тут понимаешь, как дело-то обстоит… да, мы связаны заклинанием верности. Но драконы-то – нет! И я не знаю, что будет, если приказ императора войдет в противоречие с решением стаи. Ну вот, к примеру, приказали нам убить кого-то из драконов. Или, наоборот, запретили убивать. И что будет? Да ничего! Пустой звук! Нам могут только предложить сделать что-то, что может войти в противоречие с желанием стаи! Повторюсь, драконы – не рабы! Драконы здесь потому, что им выгодно здесь быть. Потому, что они заключили соглашение с людьми тысячи лет назад! Если люди начнут их притеснять, обижать… они терпеть не будут!
– А что тогда будет?
– Улетят. Или уничтожат тех, кто их попытался обидеть. Ты пойми, у нас… у них – есть определенные обязательства перед людьми, которые их кормят, поят, дают кров. Мы… они – согласились воевать за них, выполнять определенные действия, за что драконы получают свою плату. Но не более того! Если нам прикажут убивать друг друга, братьев нашей стаи… тьфу! Прости! Я все время путаюсь – дракон и я, можно сказать, едины!
