Я бросила джинсы на пол и помчалась в комнату звонить Кугушеву. Но на полпути замерла, будто в стену врезалась. Стоп! А ведь там, в раздевалке был еще один любопытный предмет. Скомканный кусок фольги. Куда же я его сунула? Что не выкинула за ненадобностью – это точно. Только вот куда я могла его деть впопыхах? Я снова помчалась в ванную. Перерыла карманы джинсов, но ничего не нашла. Бросила их и вернулась в гостиную. Схватила сумочку, принялась рыться там. Ага, вот она, моя позабытая находка. У меня даже не было времени как следует ее рассмотреть. Ладно, теперь я это исправлю.
Отложив водные процедуры до лучших времен, я забралась с ногами на диван. Расправила фольгу, насколько это было возможно. Получился лист шириной примерно в полметра. По диагонали шли буквы. Я пригляделась. Ого, известная марка отечественных сигарет. Только этот кусок фольги явно не из пачки, наверняка его оторвали от целого рулона. Для чего его можно было использовать? Скорее всего, чтобы что-то завернуть. Вообще стоит выяснить, откуда это могло взяться. Может, в табачном бизнесе что-то изменилось, и теперь фольгой прокладывают не только каждую пачку, но еще и блок?
Другой вопрос, как эта фольга вообще попала в раздевалку. Разве спортсмены не обязаны вести здоровый образ жизни? Интересно, Роман Лихарев курил? С Кугушевым об этом речь не заходила. Значит, придется спросить. Я еще некоторое время покрутила в руках находку, потом отложила ее и набрала Дмитрия. Может, этот поздний звонок и удивил клиента, но сказать он ничего не сказал.
– Да, припоминаю, у Романа была такая монета. Как раз серебряный десятицентовик с парусником. Если не ошибаюсь, канадская чеканка. Откуда она? Ильшат подарил. Перед первыми соревнованиями и подарил. А сам Ильшат привез ее из Башкирии. То ли семейная реликвия, то ли наследство его тренера, точнее не скажу. Насколько мне известно, Роман очень талисманом дорожил. Всегда носил с собой, на Арабеллу без него не садился. Знаете, Ильшат ведь был довольно суеверным человеком. Думаю, это сказалось и на Романе. Спортсмены вообще народ суеверный. Роман верил, что эта монетка приносит не только удачу на соревнованиях, но и бережет от несчастий. А почему вы спрашиваете?
– Да вот, нашла эту монетку в шкафчике в раздевалке.
– Хотите сказать, ее не было на Романе, когда он в последний раз вывел Арабеллу в манеж?
– Как видите, не было. Раз после его смерти она оказалась в шкафу, значит, в тот раз он о ней забыл.
– Очень странно, – протянул Кугушев.
– Не забывайте: дело было поздней ночью. Лихарев мог просто не вспомнить, что где-то там лежит его талисман.
– Тогда еще более странно. Мистика какая-то, я бы сказал. Впервые пренебрег наставлениями тренера – и немедленно за это поплатился. Вот и не верь после этого в приметы, – задумчиво проговорил Кугушев.
– Давайте оставим мистику в покое. Вот вопрос совершенно о земном: как Роман относился к курению?
– Как и полагается спортсмену. Вы что, всерьез думаете, что Ромка курил? Татьяна, вы меня пугаете. Чего еще я о нем не знаю?
– А Егор курит?
– Представьте себе, Егор тоже не курит. Выпить лишнего может, иногда сильно перебирает. Знаю об этом со слов Романа, – поспешил добавить Кугушев. – А вот куревом никто из них не балуется. Почему вы спрашиваете, могу я узнать?
– Так, одна мысль пришла, – я постаралась уйти от прямого ответа. – А вы не знаете, кто из жокеев курит?
– Лучше вам спросить у конюхов. Если уж это действительно так важно.
– Тогда, может, подскажете телефон Ивана Степановича? С ним мы вроде знакомы, надеюсь, в помощи не откажет.
– Да откуда у меня его номер? – возмутился Кугушев. – Я с ним дружбу не вожу.
– А к кому обратиться, не подскажете?
– У Жени можно спросить. – Кугушев явно устал от моих загадок. – Ее номер у вас имеется?
– Как вы думаете, сейчас к ней явиться еще не поздно?
– Ну, не знаю… – протянул Кугушев. – Женя, конечно, поздно ложится, но как она к ночным визитам относится…
Я представила вытянутое от удивления лицо Кугушева, но тут же стерла в воображении эту картинку. В конце концов, погибли уже двое. Любое промедление может привести к третьей смерти, и моя задача как можно быстрее остановить этот кошмар. Время – это условность, а условностями в таких обстоятельствах можно пренебречь.
– Татьяна, вы еще на линии? – раздался в трубке голос Кугушева. – Записали адрес?
– Давайте сверим еще раз. – Не могла же я признаться, что все прослушала!
– Прудная, шесть. Последний дом по левой стороне. Вы в магазине нашем были? Так вот, от магазина нужно свернуть налево, проехать пять или шесть домов и снова свернуть. Увидите улицу с домиками типовой застройки…
– Я вызову Боливара, – остановила я Кугушева. – Наверняка он знает, где Прудная улица.
– Этот знает, конечно, – согласился Кугушев. – Так что, едете к Евгении? Может, мне стоит предупредить ее о вашем визите?
– Ни в коем случае. Пусть это будет для нее сюрпризом. Надеюсь, вы меня не подведете? Не станете?
– Раз не хотите, значит, не буду, обещаю. Тогда до завтра?
– До встречи, Дмитрий. Утром я вас наберу.
Мы попрощались, и я немедленно связалась с Боливаром. Мой помощник снова оказался на высоте. Ни одного пустого вопроса, ни малейшего недовольства.
– Десять минут вам на сборы хватит?
– Засекайте время, Боля.
И отключилась.
Глава 6
– Чаво это вы здесь шарите? Милицию позвать или как?
Вздрогнув от неожиданности, я резко повернулась и нос к носу столкнулась с древней старухой. Встреча произошла у окна дома номер шесть на улице Прудной, где я вот уже добрых минут пять пыталась достучаться до хозяев. Ни на стук, ни на крики никто не отзывался. Я приникла ухом к стене, пытаясь уловить хоть какое-то движение внутри. Внезапное появление старухи меня изрядно напугало.
– Что шумите, бабуля? – недовольно проворчала я. – Пугаете честных людей.
– Честные люди в чужие окна не заглядывают. А бабулей свою бабку будешь звать. Меня, будь добра, называй Пелагеей Ильиничной. Запомнишь или тебе записать?
С чувством юмора у старухи явно все в порядке, вон как отбрила. Да и язык, как мне показалось, она коверкает специально, чтобы спросу поменьше было. Мол, человек я пожилой, что с меня взять?
– Вы, бабушка, в гости сюда или просто мимо проходили?
– Чиво? Ты к кому, парень, обращаешься? – Старушка насупила брови, а у самой в глазах смешинки так и бегают.
– Сдаюсь! – Я подняла руки. – Один ноль в вашу пользу, Пелагея Ильинична. Что, теперь на мировую?
– Можно и на мировую. – Моя новая знакомая явно была довольна таким признанием победы. – Пойдем в хату, там мировую закреплять будем.
