– Э, народ! – громко произнес Грош. – Стая от дороги поворачивает. А чуйка-то не подвела, как специально караулили.
– Вижу, – буркнул Шуст. – Мелочовка разная.
– Да, мелочовка, но зато ее много, – ответил на это Грош. – А за ней и серьезные мертвяки могут подтянуться. Если ничего не будем делать, так и притащу их к мосту, а дальше сами справляйтесь, мы патроны цинками переводить не подписывались.
Карат, представив, как будет выглядеть высадка, покачал головой:
– Нельзя туда стаю тащить, сбрасывать ее надо.
– Не сбросим, – поморщившись, ответил Грош. – Дорога хреновая, не погонять по такой, да и ехать всего ничего осталось.
– Развернуться сможешь?
– И зачем оно тебе надо? Передумал туда идти?
– Тормозни там, где тростник с другой стороны дороги тоже растет, чтобы прикрыл. Мы выскочим, а вы сразу назад. Они за машиной уйдут.
– Километра полтора до моста осталось, доковыляет ваш хромой?
– Не доковыляет, так доползет. Давай останавливай. Народ, все на выход.
– Не торопись, ты кое-чего задолжал.
– Твое все здесь, – заявил Карат, отодвигая от себя скромный пластиковый пакет. – Как договаривались, стрельбы не было, автомат забираю, здесь твои патроны.
Грош, даже не дернувшись проверять плату, кивнул:
– Добро. Тормозим. Этих мы уведем, но место тут стремное. Аккуратнее держитесь, если попадетесь им на глаза, уйти тяжело будет. И кота на руки возьми, если увидят его, с ума сойдут, он для них как леденец для детей.
– За моего кота не переживай, он получше тебя знает, что ему делать надо.
– Эх, где бы себе такого зверя найти!!
Через десять секунд Карат, перемахнув через борт, почувствовал под подошвами податливую насыщенную увлажненным илом почву. Еще через пять помогал спускаться тихонечко поругивающемуся Шусту, Диана справилась самостоятельно. Не по-джентльменски, конечно, руку барышне не подать, да еще и нагружать нелегким барахлом, но сейчас не до галантности.
Машина, взревев, ринулась дальше и тут же стала разворачиваться, с хрустом продавливая тонкую тростниковую стенку. За ней начинался травяной луг, по которому с пологого пригорка спускалась стая шустрых зараженных. Карат тварей не видел и не слышал и на глаза им попадаться не планировал. Поэтому водрузил на плечо чехол с тяжеленной винтовкой и скомандовал:
– Бегом за мной! В камышах пересидим! Гранд, а ну бегом!
Удобно – укрытие искать не пришлось. Несколько шагов, и вот уже троица со всех сторон окружена густыми зарослями из сухих и зеленых стеблей. Видимости нет вообще, но зато сами в невидимок превратились, их теперь и за три метра не разглядишь.
Слышно, как, затихая, удаляется машина, и по-прежнему не доносится ни звука, свидетельствующего о близости зараженных. Их урчание специфично, даже не слишком развитые твари могут вести себя очень шумно, если уши ничего не улавливают, значит, мертвяки пока что далековато.
Заметив, как Диана по стебельку перебирает тростинки с явным намерением создать просвет для разглядывания обстановки, Карат громким шепотом приказал:
– Ди, уймись! Ветра почти нет, если заметят, что тростник шевелится, всей оравой примчатся!
– Я же аккуратно.
– Сказано тебе – уймись!
Сидеть без дела непоседливая девочка не любила, а уж в тишине – вообще смерти подобно. Вот и сейчас не стала молчать:
– Этот Грош и его ребята – нормальные. Зря ты нехорошее о них думал. Вон утащили мертвяков за собой, помогли.
– Ну да, помогли, – хмыкнул Шуст. – И как я теперь полтора километра шагать буду? Для меня это почти кругосветка, выкинули в грязь, да еще и с голой жопой. В следующий раз я договариваться буду, а то с тобой и этого не останется.
– Доковыляешь как-нибудь, это не проблема, – заявил Карат, недовольный тем, что жадноватый товарищ раз за разом критикует его из-за чрезмерно щедрой оплаты. – Ты о другом думай – вдруг у Гроша подельники раньше приехали и караулят нас где-нибудь впереди. Выйдем на засаду, не думая о плохом, и хана.
– А зараженных тоже они заставили к нам бежать, чтобы из грузовика выгнать? – скептично уточнила Диана, продолжая защищать перевозчиков.
– Это могла быть случайность. А может, и не случайность.
– Ты ужасно недоверчивый тип.
– Спасибо, Диана, стараюсь. У меня были хорошие учителя.
– Раз уж вы так мило треплетесь, можно и мне пару словечек ввернуть? – язвительно-вежливо поинтересовался Шуст. – У меня, собственно, всего лишь один вопрос: какого хрена мы вообще здесь делаем?
– Пересаживаемся на другой транспорт, – ответил Карат.
– Да я в деревянном гробу видел такие пересадки. Что за блажь тебе в голову взбрела? Нет, я тебя послушался без лишних базаров, как друга, но, по-моему, самое время начать растолковывать, во что ты на этот раз меня ввязал. И ребенка, кстати, тоже. А то лежу я на мягком, сон красивый смотрю, и вдруг меня будят и, ничего не объясняя, командуют шустро шагать за собой со всеми манатками. В итоге нас завезли на какой-то край географии, рядом мертвяки толпами носятся, шагать куда-то надо на своих двоих, а мне – так на всех четырех. И чем тебя старый транспорт не устраивал?
– Там, куда нам надо, он не пройдет.
– Машинка у ребят – чистый вездеход. Редкая техника, ее германцы раньше делали, выпуск прекращен, но им сноса нет, проходимость такая, что, пока не увидишь, не поверишь. А может, их где-то до сих пор штампуют, миров много, варианты всякие подворачиваются. Куда же ты нас тащишь, если там даже немецкое качество не проедет? Или по деньгам за километраж с Грошом не сошлись?
– По деньгам он нас выдоил, словно колхозных буренок, до последнего метра все оплачено, дальше никак. Но дело тут не в оплате, до нужного нам места машина не проедет. Дойдем до моста, сам все поймешь.
* * *
Не считая страдальческих стонов Шуста, очень даже ловко управлявшегося с костылями, переход обошелся без проблем. Пару раз укрывались в тростнике, но не потому, что замечали угрозу, просто осматривались перед тем, как выбраться на опасно открытое пространство. Ни зараженных, ни засады, оставленной с подачи коварного Гроша, не обнаружили. Зря о перевозчике плохое подозревали – похоже, нормальный мужик.
Карата трудно считать бывалым. Да, в Улье он не совсем новичок, но стаж у него несерьезный. Однако этого времени хватило, чтобы подметить немало полезных моментов. И когда мысль о том, что из Полиса, возможно, придется уходить в большой спешке, зародилась в его голове, он недолго раздумывал над маршрутом и выбором транспорта.
Спустившись с насыпи, подпиравшей железнодорожный мост, Карат дождался, когда кручу преодолеет отставший Шуст, шагнул в тростник, безжалостно сминая и ломая аккуратно сгруппированные стебли, которые до поры до времени скрывали незамысловатый тайник, устроенный под куском обычной рыболовной сети с вплетенными в нее пучками соломы.
