Неужели придется ночевать на якоре? Не хотелось бы, при всех ее хваленых размерах, лодка все же не такая уж и большая, да и барахлом изрядно забита. Карат за две поездки много чего перетащить успел, плюс личные вещи прибавились.
Кот, и до этого проявлявший нервозность, приподнялся, выгнулся дугой, зашипел непонятно на кого, а затем жалобно мяукнул.
– Чего это с Грандом? – удивилась Диана. – Первый раз вижу, чтобы он и шипел и мяукал одновременно, даже на мертвяков так не реагировал.
Посмотрев в глаза девочке, кот еще раз мяукнул, протяжно и противно.
– Натрескался, обжора серая, и опять на песочек просится, – предположил Шуст.
– Вряд ли, – возразил Карат. – Он никогда так не просился. Похоже, что зараженных почуял. Только раньше он на них не мяукал, что-то очень уж сильно испугался, наверное, пожил в Полисе и забыл, каково это.
Кот забеспокоился еще сильнее. Начал метаться по лодке, то и дело шикая, затем замер на носу, неотрывно уставился вперед и завыл чуть ли не по-собачьи.
– Его что-то беспокоит, – уверенно заявила Диана.
– Да ты прям сама гениальность, – хмыкнул Шуст. – Может, ему хочет… – Осекшись на полуслове, парень уставился в ту же сторону, что и кот, затем поднес ладони к ушам, выгнул их, превратив в примитивные, но действенные звукоулавливатели.
Кот, обернувшись на Шуста, посмотрел обреченно, мяукнул тоскливо, будто жалуясь человеку, который наконец что-то начал осознавать на фоне поголовной глупости.
Карат тоже ничего не понимал, но и не подавал голос. Если понадобится, товарищ сам расскажет.
Шуст, опустив ладони, обернулся. Лицо его стало нехорошим, даже глубокие сумерки это не скрывали. Нервным, не своим голосом он сбивчиво произнес:
– Ходу, Карат! Ходу! Полный газ! Сваливаем отсюда! Сваливаем!
– Куда? – недоуменно спросил тот.
– Да куда угодно! Подальше! Блин, позади одни обрывы! Вперед гони! Нормальный берег ищи! Суша нужна! Хорошая суша! За нами такой нет, здесь ищи!
Карат, неторопливо работая румпелем, ничего не понимал:
– Да какой тут берег? Сам же видишь, что сплошные обрывы по обеим сторонам, в настоящий каньон забрались, сюда туристов водить можно.
– Какие, блин, туристы?! Ходу!
– Ну если надо, вон, под обрывом полоска, можем высадиться.
– Задница это, а не полоска! Нормальный берег ищи, мы там наверх не выберемся! Ох! Ну блин! Ну попали! По полной попали!
Спросить, что именно имеет в виду товарищ, Карат не успел – он наконец услышал то, что тот уловил чуть раньше при помощи своих импровизированных звукоулавливателей.
Угрожающий, мрачный, стремительно нарастающий рокот. Ничего подобного Карату прежде слышать не доводилось, однако этот звук он моментально признал угрожающим.
Что-то происходило, что-то явно опасное, грозившее неприятностями всем сразу и осложненное полным непониманием – неизвестно, с чем именно столкнулись, и, значит, непонятно, что теперь делать.
Хотя, если верить Шусту, как раз понятно – гнать на полной скорости и высматривать удобный берег. Вот только сам товарищ уже успел признать, что эта мера запоздала.
Шуст, напряженно вглядываясь вперед, прокричал:
– Держитесь крепче. Лодка надувная, не утонет, если ее не порвет, должны выкарабкаться. И вещи проверьте, закрепите все, что болтается. Если кто-то вывалится, встречаемся… Где встречаться будем? Есть поблизости место, которое легко найти? Не старые варианты, они основными остаются, а именно сейчас, чтобы рядом?
– На озере большом, которое впереди, был остров, он отдельно от других, сам по себе, и на нем синий вагончик стоял и вроде бы домик за ним, – сбивчивым голосом заявила Диана. – Вагончик издали видно, его легко заметить.
– Это вряд ли стаб, вагончика может уже не быть, – сказал Шуст. – Если не найдете там, ждите позади где-нибудь неподалеку от моста. Или на реке, или у самого моста. Лучше на реке, где первые острова пошли, там мертвяки не бродят, русло широкое, берега тростником прикрыты. Палку воткните на островке, тряпку на нее яркую повесьте и сами сидите там или в десяти шагах в сторону берега закопайте записку и корягу над ней оставьте.
– Во что мы вляпались? – спросил наконец Карат.
– Плохи наши дела, дружище, совсем хреновые. Похоже, перезагрузилось впереди, а уровни не совпадают, тут это, как я смотрю, обычное дело. Очень хреновая река, это сразу видно было, но думал, что проскочим. Хренушки – не проскочили. Блин, а берег так и тянется с обрывами. Ну чисто каньон, вот ведь не повезло.
Карат, вглядываясь туда же, куда смотрел Шуст, в неровно светлеющем мраке разглядел серию не слишком впечатляющих вспышек, будто там располагается день и ночь функционирующий промышленный объект, где часто и помногу работают сварщики.
Вот только нет на кластерах запада таких объектов. То есть, конечно, их может быть много, вот только ни один из них не работает. Даже только что перенесшиеся первым делом остаются без электричества, не говоря уже о всем прочем, тут уж и при наличии генераторов становится не до сварки.
Зато каждому, кто прожил в Улье хотя бы пару-тройку недель, известно, что перезагрузка может проходить спокойно и невзрачно, а может сопровождаться самыми разными эффектами, в том числе связанными с масштабными электрическими разрядами.
И берега, от которых недавно ушла вода, Карат тоже не забыл. Теперь он наконец понял, чего так испугались кот, а затем Шуст.
Где-то чуть западнее обновился кластер, через который пролегает один из отрезков пути. И, похоже, уровень воды там значительно выше здешнего, вон как шумит она, стремительно растекаясь по низинам. Карат однажды наблюдал перезагрузку в сотнях метров от себя при схожих обстоятельствах, но там все ограничилось несерьезной волной, будто быстро пронесшийся катер гладь потревожил, она прошла почти бесшумно, а не с таким усиливающимся ревом.
Да что же там такое? Создавалось впечатление, будто водопад рокочет. Торопливо оглядываясь по сторонам, по-новому оценил окружающий рельеф. В темноте уже мало что можно разглядеть, но прекрасно помнится, что холмы здесь стискивают русло с обеих сторон, загоняя воду в глубокое узкое ущелье, подпертое обнажившимися глиняными и каменными обрывами. Наверх по ним не забраться, а узкие полоски суши под ними не спасут – оттуда сейчас смоет все до последней соринки. Когда-то это, наверное, было самое глубокое место, ширина всего ничего, если сюда достанет приличная волна, ее тоже стиснет, заставит расти ввысь, чтобы в итоге ударить по лодке тем самым всесокрушающим девятым валом.
Карат не придумал ничего лучше, как начать разворачиваться.
– Ты чего?! – заорал Шуст, перекрикивая рокот напирающей воды.
– Попробую уйти!
– Да хрен ты чего успеешь на таком моторе! Просто держись!
