Надо сказать, зараженные здесь почему-то не встречались вообще, но это не значит, что их нет. Следы то и дело попадались: свежие останки людей и животных; брошенные машины с сорванным дверцами или разбитыми стеклами – даже не понять, это выбирались из них те, которые внезапно забыли, как пользоваться замками, или кто-то врывался снаружи, соблазнившись водителем и пассажирами. Да и местность обжитая, сплошные возделанные поля, виднеющиеся там и сям в отдалении деревни, дороги, пусть и не выделяются шириной и качеством покрытия, но зато многочисленные. То есть люди здесь изначально были, а раз так, то и без тварей обойтись не могло.
Тем не менее Пастор зачастую выбирал не самые безопасные пути и практически не устраивал осмотры с укромных позиций, что даже на востоке считается великим безрассудством. Беспечным человеком он не выглядел, да и его намеки о долгом сроке пребывания в Улье Карат мимо ушей не пропустил. А ведь всем известно, что и у ротозея, и у рискового человека шансы протянуть здесь приличный срок одинаково несерьезные.
Значит, у Пастора есть основания вести себя именно так. Даже без невидимости остались какие-то козыри, и Карат усиленно анализировал поведение спутника, пытаясь определить, какие именно.
Внезапно остановившись посреди очередной лесополосы, Пастор своим обычным равнодушно отстраненным голосом заявил:
– Ты тут посиди немного, не уходи.
Карат возражать не стал, просто уставился вслед уходящему дальше сектанту, стараясь понять, что тот задумал.
Пастор вернулся спустя пару минут, не задев ни веточки, прошел через густые заросли кустарников, присел рядом с Каратом, не глядя на него, произнес:
– Шестая точка за этой зеленкой, я ее хорошо разглядел. Туриста там нет.
– Ты всерьез думал, что он нас там дожидается?
– Нет, не всерьез. Но если не видел тело, всегда есть шанс, что человек еще жив. Я уже не раз сталкивался с теми, кого давно похоронили.
– Он там все своей кровью залил, после такого не выживают.
– Ты даже не представляешь, после чего могут выжить такие, как он. Турист, разумеется, слабее меня, но ненамного. Я не выгляжу мускулистым, но могу раздробить тебе ладонь, просто сжав ее в своей, и ничего ты против этого не сделаешь. Я легко могу увернуться от брошенного тобой ножа или даже поймать его за рукоять или лезвие – на выбор. У нас и сила повыше, и все остальное, включая регенерацию, в которой мы проявляем чудеса выживания. Я видел обугленные куски мяса, они умели лишь одно – дышать через раз, пуская пузыри из залитых кровью легких. А спустя три месяца смотрел на нормальных людей, без шрамов и других напоминаний о том, что им пришлось пережить. Знаешь, сколько внешники готовы заплатить за твое тело?
– Без понятия, да и цены у них, думаю, разные.
– К цене на свое тело добавь два нуля, именно столько они могут дать всего лишь за кусочек моей селезенки. Я – редкость, во всем Полисе не найти и двух подобных мне. В тебе щепотка от Улья, а в таких, как мы, он успел набросать несколько лопат того, чем нас изменяет. Понимаешь?
– Я понял, что шанс у Туриста есть.
– Да, есть. И этот Гробовщик не мог выйти на нас случайно, я не верю в подобные совпадения. Навели его люди из Полиса или те, кто их послал за тобой. Нас он не видел, иначе мы бы сейчас здесь не разговаривал. Но он нас чуял. И я его тоже чуял. Равная игра получилась. Вот только точно в то место он не просто так вышел, чутье у него не такое, как мое. Возможно, он активацию невидимости засекает. Есть такое умение, не очень редкое, обычно бесполезное. Но этот матерый, он похож на меня, долго здесь жил, развито оно у него, издали заметить может. Вероятно, ходил по району кругами, пока не определил направление. Возможен и другой вариант – в его группе был человек с таким умением. Хотя маловероятно, Гробовщик работает один.
– Почему маловероятно? Там, как минимум, двое было.
– Не все так просто. Странно получается, ведь одного там свои же убили, Гробовщик или кто-то другой. Нож явно не от нас прилетел.
– Мало ли какие у них разборки.
– Никто не станет разбираться во время перестрелки. Что-то непонятное там произошло. Да уж… нехорошо с Туристом получилось, я-то думал, что этих юношей почуял, а они, получается, случайно подвернулись, с толку сбили, глаза отвели. Дар у одного из них нехороший, внимание к себе приковывал. Ему бесполезно, даже во вред, а нам мешает. Если я в этом прав, получается, Гробовщику сейчас выследить нас труднее, чем Гномика с Черепом. Но тут может и другой вариант быть. Допустим, есть у него умение засекать нужную ментат-метку. Встречается нечасто, но Гробовщику Улей много чего подарить успел несколько лет назад, он даже квазом бегал некоторое время. Возможно, такое случалось не один раз, только Улей может знать точно. Ты сам понимаешь, чего стоит вернуть нормальный вид после изменения. Допустим, такое умение у него есть, и мы не знаем радиус его действия. Обычно это сотни метров, или даже меньше, если развить прилично – выйдут первые километры. Охотно допущу, что этот Гробовщик – великий уникум и видит тебя за десять-пятнадцать километров. Если его не сильно покалечило, он может находиться в нескольких шагах от нас прямо сейчас. Если так, должен признать, что, скорее всего, он нас убьет. Я тоже не отношусь к простым людям, но с набором боевых умений мне не повезло, против таких, как Гробовщик, мало что могу выставить. Это уже не человек, это чистая сила, заточенная на убийство, я против него разве что побарахтаться немного смогу, а такие, как ты, даже не успевают ничего осознать. Только что все было хорошо, и вдруг лежишь и кровью захлебываешься. Ты все понимаешь?
– Зачем мне нужны такие подробности?
– Это для понимания того, что у нас нет другого выхода.
– О каком выходе идет речь?
– О непростом, а для тебя, наверное, – немыслимом. Показать тебе карту еще раз? Может, все же вспомнишь хоть что-нибудь, хорошо бы определить поточнее, куда именно нам надо направляться. Люди, которых мы за этой информацией в Полис послали, почти ничего не выяснили, а потом мне еще и вытаскивать их пришлось. Ну ты сам знаешь.
– Я уже показывал пару мест, похожих на то, которое тебе нужно. Но не уверен, твоей карте не хватает подробностей.
– Да откуда на ней подробности возьмутся? Это же Улей, а Улей не одобряет постоянство.
– И еще напомню, что при первой встрече с Гробовщиком я и Диана были меньше чем в километре от него и он нас не заметил. Даже больше скажу – некоторое время мы просидели в доме, от которого до его позиции метров сто оставалось, и тоже без последствий. И потом мы не так уж и быстро уходили, пешком, без транспорта. Я стараюсь Диану попусту не напрягать, девочка все-таки, то есть двигались неспешно. Захотел бы – догнал. А он хотел догнать. Значит, не видел.
– У него в тот момент могло не быть твоей ментат-метки. Или он использует что-то иное, есть такие умения, которым нужна личная встреча или хотя бы взгляд издали.
