Выслушав фантастический доклад впадающего в бредовое состояние делегата связи, командующий лично отправился в ту же сторону и, быстро вернувшись в крайне расстроенных чувствах, начал спешно готовить деревню к обороне от серьезного противника. В частности, был расконсервирован склад тяжелого вооружения и гранат, в который, по правилам, позволено заглядывать не чаще одного раза в год, исключительно ради наведения порядка и ревизии, собраны и очищены от смазки хранившиеся там три старых крупнокалиберных пулемета, их установили с таким расчетом, чтобы контролировать самые удобные подъезды и массированно поражать низколетящие цели.
Паранойя командующего дошла до такой степени, что он, опасаясь атаки бронетехники, почти успел организовать пункт по изготовлению бутылок с коктейлем Молотова и регулярно звонил по отключенному телефону, истошно требуя немедленно прислать ему радиоуправляемые фугасы, ударный беспилотник с длинноногой девушкой-оператором и трех инструкторов по минно-подрывному делу, на случай партизанской войны. Инициативность начавшего сходить с ума свежего зараженного иссякла в тот самый момент, когда он утробно заурчал и попытался вгрызться в шею симпатичной бабенке из озорных разведенок, которую лично поставил при себе связисткой в самом начале эпопеи.
Несмотря на столь неожиданные штабные потери, жители деревни сохранили боеготовность. Даже мало того, начали организовывать карантинные пункты, куда живьем стаскивали впадающих в безумие соседей при помощи веревок и единственного бредня, конфискованного у самого злостного браконьера.
Больных становилось все больше и больше, в какой-то момент процесс вышел из-под контроля, начались нападения на улицах и в жилищах, оставшиеся на ногах не могли поспевать везде, к тому же большая часть сохранивших боеспособность страдала от недомоганий физических и психологических. Невозможно было определить, кто следующий в очереди впадающих в безумие, ряды бойцов стремительно таяли, подмоги не было, на улицах загремели первые выстрелы.
Разведчики, прежде чем обратиться, успели шепнуть во многие уши, что дорога к райцентру тянется километра на четыре, а дальше, прямо за обвисшими проводами, начинается непонятная выжженная земля, там даже ходить невозможно, мгновенно с ног валишься. Выжившие и верили и нет, пришлось к утру организовать еще одну поездку. Точнее, две, пару машин в разные стороны послали. Обе вернулись оперативно с аналогичными известиями – далеко уехать не получается, деревню и прилегающую к ней местность окружает непонятная чернота. Если предположить, что эту землю выжгло, не сходится изменение рельефа, появление или исчезновение лесополос, другие дороги и прочие несоответствия.
К тому же что это за огонь такой, если его никто не видел, а на пораженную им территорию ступить нельзя? Человека тут же скрючивает, он теряет ориентацию и ползает беспомощным младенцем.
Объяснение может быть лишь одно – деревня и ее окрестности попали под удар современного оружия комплексного воздействия. Естественно, секретного, никто ведь о таком не слышал. В этот сценарий укладываются и впавшие в буйство люди, и сбивающая с ног чернота, и отсутствие связи.
Но надо признать, что этой гипотезе многое не соответствовало: откровенно чужие ночные небеса; пойманная однажды радиопередача, более чем странная, вообще не похожая на стандартный радиообмен, но и на шифр вероятного противника тоже не походила; невозможно объяснить невосприимчивость некоторых людей к заразе и так далее – список противоречий набрался приличный.
Однако Архип, взяв на второй день командование в свои руки, цеплялся именно за эту версию, ничего получше у него не нашлось. Он упрямо старался удерживать зараженных в спешно оборудованных карантинах, организовывал охрану при стремительно сокращавшемся количестве бойцов, пытался накормить урчащую свору горячей пищей, а потом и просто сырым мясом, спешно забивая коров, своими же руками выращивая поколение усиленных тварей. На говядине они росли, как на дрожжах, ведь это у них любимая еда.
Поначалу случились два инцидента со впавшими в безумие бойцами. Заражение еще не успело отнять у них разум, но серьезно повлияло на его работоспособность. Один открыл огонь по карантинному загону из крупнокалиберного пулемета (чем, в сущности, немного помог выжившим, сократив поголовье тварей), второй ходил по улице, хохоча во все горло и швыряя гранты в окна домов (с той поры Архип запретил ношение ручных гранат и припрятал все автоматы с подствольниками).
Но такие случаи быстро остались в прошлом, за происшествия начали отвечать исключительно зараженные. Жалкая горстка иммунных не успевала за их аппетитом, твари пожирали не только приносимое мясо, но и друг дружку, нехорошо изменялись, становились ловкими и сильными. Поначалу они сбегали поодиночке, перебираясь через ограды, затем произошел первый массовый побег, когда мертвяки дружным напором обрушили стену коровника. В тот день бойцы Архипа понесли первые потери от своих бывших соседей и родных.
А уже на следующий день случился бунт – три человека уселись на машину и отправились в сторону райцентра с твердым намерением добраться до него, чего бы это им ни стоило.
Через день вернулся лишь один – Жора. Выглядел он плохо, едва ноги переставлял, оружие свое потерял, лепетал что-то бессвязное. Как его не поймали разбежавшиеся по округе обитатели карантинов, непонятно. Что с ним происходит – тоже загадка, обычно парень на здоровье не жаловался.
В краткий миг просветления он сумел рассказать, что машина заглохла, едва заехала на черноту и дальше неизвестно сколько метров скатывалась по инерции с непонятно откуда взявшейся горочки. При этом никто ею не управлял, и водитель и пассажиры впали в невменяемое состояние. Даже то, что в итоге автомобиль перевернулся, до народа не сразу дошло.
Каким образом Жора добрался до зеленой травы, он объяснить не мог. Но, судя по тому, что штанины и рукава стерлись до дыр, а кожа в прорехах до окровавленного мяса, ему пришлось немало поползать.
Архип сходил к спуску, надеясь вытащить оставшуюся парочку, но разглядеть машину не смог, а забираться на черноту не рискнул.
На обратном пути его едва не убил зараженный, развившийся до опасного состояния, растерявший человеческий облик, проворный и сильный. С каждым днем таких появлялось все больше и больше, первоначальные медленные и тупые, внешне неотличимые от нормальных людей, перевелись. Архип, осознавая, чем грозит гуманность, пошел на крайнюю меру – лично перестрелял последних, все еще остававшихся в карантинных пунктах.
Не считая истерики уцелевшей девушки, возражений против столь кровавой развязки не последовало, потому как возражать было особо некому, да и любому понятно, что с такими силами контролировать противоестественных безумцев не получится. В его войске на тот момент осталось два боеспособных бойца – Сашка и Лидка, что с ним, что с ней много не навоюешь. Жора – парень недисциплинированный, но толку даже от такого побольше, однако рассчитывать на него не приходится – вот уже почти неделя прошла, а он не то что на поправку не идет, ему все хуже и хуже становится, только и делают, что капельницы с физраствором ставят и пробуют кое-как воду в рот заливать. Глядя на него, никто теперь на черноту шагнуть не мечтает, выхода из ситуации тоже не видят, только и ждут непонятно чего, часами прислушиваясь к трещащему помехами радио.
