— Подойдите сюда, держите его, — скомандовал Крейтон, кивнув головой на раненого.
Кистенёв и Семелесов не понимающе переглянулись отвлечённые столь неожиданным обстоятельством от своей перепалки, но всё же подбежали к мантийцу и сели около головы раненого несколько раз передвинувшись, чтобы получше сесть на холодные камни.
Мессеир с совершенно спокойным выражением достал флягу, которую он всегда носил с собой, и маленький тряпичный мешочек, откуда он вытащил загнутую иголку, похожую на рыболовный крючок, и яркую шёлковую нить. Крейтон разрезал шинель и рубашку солдата и плеснул коньяком на рану, отчего лицо солдата искривилось, и он что-то прошептал на своём языке. А Крейтон тем временем смочил нитку в коньяке и им же плеснул на руки, после чего протянул флягу Кистенёву со словами: «Дай это ему, пусть выпьет немного».
Раненый практически без помощи Василия поднял голову и впился губами в горлышко фляги, поднесённой Кистенёвым.
— Ты хоть раз уже делал это, — спросил Василий у Крейтона, протягивая флягу обратно.
— Не раз, — бросил шёпотом Мессеир, продевая конец нитки в ушко иглы.
Несмотря на жуткое выражение лица, перекошенного от боли, солдат даже не закричал, когда Крейтон начал зашивать рану. Он только продолжал что-то сдавленно шептать придерживавшему его голову Кистенёву, видимо не зная, что тот его не понимает. Как раз в тот момент, когда Мессеир заканчивал накладывать шов, по небу пронеслись два странных аппарата, не имевших ни крыльев, ни винтов и державшихся в воздухе, видимо благодаря какому-то ещё неизвестному в мирах, откуда прибыли заговорщики, принципу.
Крейтон, быстро закрепив нитку, тут же вскочил с земли и, встав лицом к быстро удалявшимся машинам, дважды с небольшой задержкой выстрелил в воздух. Летательные машины замедлились, и стали делать широкую петлю над лесом, чтобы вернуться к тому месту, где находились в тот момент пришельцы. После этого он быстро вернулся и собрал свои вещи. Солдат протянул ему руку, еле сумев оторвать её от земли, Крейтон пожал её и, козырнув на прощанье двумя пальцами, бегом направился прочь вдоль ручья вниз по его течению, дав знак своим товарищам следовать за ним. Вдогонку из-за спины солдат что-то им крикнул на своём языке, Кистенёв обернулся на бегу, и увидел на лице лежавшего на камнях раненого слабую улыбку, странно смотревшуюся на его измазанном и окровавленном лице.
Когда они пробежали мимо излучины ручья то Крейтон, наконец, остановился, устремив взор в ту сторону, где причудливые летательные аппараты, медленно спускались, скрываясь за верхушками деревьев.
— Ты уверен, что это его союзники? — спросил Семелесов.
— У островитян таких нет.
— Думаешь, он выживет.
— Я видел как после и не такого выживали, — твёрдо ответил Крейтон и направился дальше вдоль ручья, но через несколько шагов остановился, и развернувшись взглянул на оставшегося на месте Кистенёва, настороженно смотря на Мессеира. — То, что я убиваю без колебаний, когда это необходимо, друг мой, отнюдь не означает, что чужая смерть доставляет мне удовольствие.
Они прошли примерно пару километров вдоль берега, пока не вышли к речушке, мирно несшей свои воды по небольшой долине, в которую и впадал ручей. Где-то вдали вверху по течению белели горные вершины, принадлежавшие к цепи с неведомым названием. А в другой стороне, куда текла река, горизонт будто горел огнём и словно зарницы то вспыхивали, то погасали яркие вспышки, после которых гулкие приглушённые расстоянием удары растекались между холмами, зловеще напоминая пришельцам о том, что и в этом мире люди умирают ради только им одним понятных целей.
Где-то вдали, появились колонны техники и людей, двигавшихся вдоль берега, направившись вдаль навстречу горящему горизонту. Потом вдруг показались огромные чёрные силуэты, отсюда было сложно различить но, присмотревшись, Кистенёв понял, что там шли исполинские животные, ростом равнявшиеся соснам на краю прибрежной рощи, у них было бочкообразное тело и они вяло покачивались при ходьбе, время от времени издавая протяжный трубный звук, сливавшийся с дальним грохотом разрывов. Сверху на них были установлены огромные башни, от которых под углом поднимались короткие тонкие силуэты, видимо являвшиеся стволами каких-то особых орудий.
Алексей вместе с Василием встали как вкопанные, смотря на колонну из огромных существ вдали, не веря своим глазам.
— Я ведь никогда не говорил что флора и фауна разных миров идентична, если хорошо поискать, можно найти таких чудовищ по сравнению, с которыми ваши динозавры покажутся просто милыми зверушками, — совершенно обыденным голосом пояснил Крейтон, встав чуть позади своих друзей.
Кистенёв медленно повернулся, и в глазах его читался немой вопрос, который бы он сам не смог сформулировать, даже если бы захотел.
— Если хочешь ты можешь остаться здесь, — произнёс Мессеир неожиданно весёлым голосом, доставая медальон и подходя к ближайшему валуну имевшему рост со взрослого человека. — Серьёзно, если ты считаешь что затея с восстанием безумие, то зачем тебе возвращаться, я дам тебе немного золота на первое время, вернее не так уж и немного, к тому же здесь оно ценится больше чем в вашем мире.
Говоря это, Крейтон приладил медальон на вершину валуна, и, развернувшись, сделал небольшую паузу, шагнув навстречу Василию.
— А как же… — задумчиво начал Кистенёв.
— А что у тебя там, твоя одежда, твой телефон, можешь не беспокоиться, он здесь не ловит. Только не говори, что будешь скучать по семье или она по тебе.
Кистенёв молчал, и Крейтон воспринял это как знак продолжать.
— Лучше всего направься туда, за горы, — Мессеир кивнул головой в сторону горной цепи. — Найди какую-нибудь деревушку, поживи там первое время, пока не поймёшь что да как. Поначалу без знания языка будет трудно, но с ежедневной практикой и хорошей мотивацией, ты выучишь его быстро, быстрее, чем ты думаешь. Тем более ты же знаешь уже один иностранный? Ну вот, а второй уже учится куда легче. Главное не попадись имперской контрразведке, за шпиона с островов тебя вряд ли примут, но… хотя, знаешь, для тебя так возможно будет даже лучше. Если вспомнишь хоть что-нибудь из того, что списывал на контрольных по химии и физике, тебя, возможно, привлекут на службу на благо императора и государства, и ты там сможешь неплохо преуспеть.
Мессеир, достал небольшой слиток золота, один из тех, что был добыт ими в подвалах высокого замка и швырнул его на землю перед Кистенёвым.
— Я говорю сейчас совершенно серьёзно, — голос Крейтона внезапно посуровел, мантиец испытующе исподлобья уставился прямо в глаза юноши. — Ты можешь идти с нами и освободить свой народ, можешь вернуться к прежней жизни или найти новую где-нибудь за теми горами.
Кистенёв стоял, не шевелясь, в ответ, уставившись прямо в глаза Крейтона. Только теперь он понял, что знал это с самого начала. Что понимал это, хотя почти об этом не думал. Крейтону были ни к чему романтические идеи о приключениях и познании новых миров, подобных приключений он пережил достаточно, чтобы мечтать перейти тропик Козерога в обратном направлении, и хотя едва ли он мечтал об этом на самом деле, вряд ли это вообще это было него принципиально. И он не мог не преследовать конкретной практической цели стоящей за его охотой на медальон. В глубине души Кистенёв знал что Крейтон, несмотря на все его умозаключения, на самом деле, прагматик, но при этом едва ли полностью осознавал, что и ему самому надо будет со временем тоже мыслить прагматично.
