Книга Нежный шантаж, страница 13. Автор книги Шэрон Кендрик

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Нежный шантаж»

Cтраница 13

Подхватив одежду, она отправилась в душ, стараясь не вспоминать, как вчера молила заняться с ней сексом, а он ей отказал. Отказал потому, что холоден и жесток. Отказал потому, что не хотел причинять ей боли, но, по иронии судьбы, именно это и сделал.

Надев джинсы и футболку, Ива заплела простую косичку, вернулась в комнату, выпила остывший кофе и пошла за Данте по пустым коридорам к машине.

Все складывалось так хорошо… Пока она не увидела застывшую на пороге кухни мать.

– М-м-м… – неуклюже протянула Ива.

– Куда-то собрались?

Покраснев, Ива лихорадочно соображала, что ответить, но тут в разговор вступил Данте:

– Миссис Гамильтон, простите, что после потрясающего вечера мы по-тихому сбегаем, но до возвращения в Париж у меня еще куча дел, а Ива обещала мне помочь.

Она еще ни разу не видела мать настолько смущенной, но кто бы на ее месте сумел устоять перед тем очарованием, что Данте пустил в ход?

Коротко поцеловав мать на прощание, Ива пошла за Данте к машине, но, пока они собирались, небо успело затянуться облачками, и она невольно поежилась.

Молча усевшись в машину, они тронулись с места, и Ива осмелилась украдкой взглянуть на своего спутника, лишь когда они миновали проселочные дороги и выехали на основное шоссе.

Несмотря на нехватку сна и небритые щеки, выглядел он просто потрясающе. Как мужчина на пике своих сил. Но при этом лицо его было сурово и совершенно неподвижно.

– Ты злишься?

Данте смотрел прямо перед собой. Он провел отвратительную ночь, и не только потому, что был вынужден ютиться на допотопной кушетке, никак не рассчитанной на его сто восемьдесят с лишним сантиметров. Все было плохо и отнюдь не торопилось становиться лучше, да и вообще он всю ночь провел, прислушиваясь к дыханию ворочавшейся во сне Ивы и представляя хрупкое бледное тело, извивающееся на простынях. И это притом, что он и так невыносимо отчетливо помнил, как прижимал ее к себе, целовал и как она молила заняться с ней любовью. Он едва не взрывался от переполнявшего его желания. Он безумно хотел эту женщину, но благородно ее отверг. Потому что он действительно сказал правду. Он способен причинять женщинам лишь боль и пока еще не встретил ни одной, что сумела бы пробиться сквозь выстроенные им стены, да уже и не слишком рассчитывал, что такая вообще когда-нибудь найдется. Но сейчас это не важно. Сейчас важно, что Иву Гамильтон нужно защищать от таких, как он.

– Я злюсь на себя.

– Почему?

– Потому что вообще на все это согласился, когда сумку можно было забрать гораздо проще. – Он усмехнулся. – Но ты бываешь чертовски убедительна.

Не сразу ответив, Ива поглаживала вышитого на джинсах павлина.

– В этой сумке должно быть что-то, что ты очень хочешь.

– Да.

– Но мне, видимо, ты ничего рассказывать не станешь?

Притормозив, Данте пропустил переходившую дорогу одинокую овцу. Он уже хотел подтвердить, что ее догадка верна и он не станет ничего рассказывать, но внезапно понял, что хочет все рассказать. Может, все дело в том, что он еще ни с кем этого не обсуждал? Потому что они с братом-близнецом больше не разговаривали, а никого другого столь же близкого у него не было?

– В сумке лежит бриллиантовая тиара с изумрудами ценой в несколько сотен тысяч долларов.

Ива замерла.

– Ты шутишь?

– Нет. Дед просил ее разыскать, и я убил на это пару недель. Он называет ее своим «утерянным сокровищем», но не хочет объяснять почему. Давным-давно он ее продал, а теперь хочет вернуть.

– Знаешь зачем?

Данте пожал плечами.

– Возможно, потому, что умирает.

– Извини.

– Ничего.

Плотно сжав губы, он ясно дал понять, что тема закрыта.

Какое-то время они ехали молча, но, когда за окном замелькали пригороды Лондона, Ива вновь заговорила.

– У тебя итальянское имя, – заметила она тихо, – но не акцент. Иногда ты говоришь как американец, но иногда почти как итальянец или француз. Как так получилось?

И почему только женщины все делают невпопад? Кто мешал ей поинтересоваться его прошлым до того, как его рука успела побывать в ее трусиках? Хотя, с другой стороны, может, просто порадоваться, что она больше не пытается расспрашивать его о семье?

– Потому что я родился в Штатах и прожил там до восьми лет, а потом меня отправили в интернат в Европу.

Ива кивнула, и Данте почти ждал, что она недовольно поморщится, как и все остальные женщины, считая, что покажет свои чувства, изобразив, как ужасно отсылать такого малыша из дома. Но потом вспомнил, что англичан воспитывают иначе, да и вообще они сами частенько отправляют сыновей в интернаты.

– Тебе там понравилось?

Данте кивнул, отлично зная, что многим это кажется странным. Ведь почему-то предполагается, что любой нормальный ребенок будет в ужасе, вздумай кто вырвать его из сердца семьи. Вот только в его случае никакого сердца и не было. Уезжая, он оставлял позади лишь пустоту, злость и чувство вины.

– Более чем. Интернат располагался в заснеженных и невероятно красивых швейцарских горах. – Данте отчетливо вспомнил кружащиеся снежинки, которые заворачивали мир в безмолвное покрывало, окутывавшее холодной пеленой, сквозь которую никто и ничто не могло его тронуть. – Каждый день мы катались на лыжах и так уставали, что сил на размышления просто не оставалось. И там были дети со всего мира. Было здорово.

– А другие языки ты знаешь?

– Да. Французский, итальянский и немецкий.

– И поэтому живешь в Париже?

– Не помню, чтобы говорил, что там живу.

Краешком глаза он уловил, как она слегка ссутулилась.

– Наверное, в Интернете прочитала. Но тебе не за что меня винить, – добавила она торопливо.

– А я тебя ни в чем и не виню. – Даже во вновь повисшем между ними сексуальном напряжении, что мешало сосредоточиться на дороге. Но чего он еще хотел? Их же неоднократно прерывали на самом интересном месте, и они оба так и не получили удовлетворения.

И сейчас он не мог думать ни о чем, кроме мягкости шелковистой кожи и невероятной стройности, что он успел полюбоваться, пока Ива стояла перед ним в одном лишь белье. Тогда он сумел устоять, но почему ему сейчас невыносимо хочется остановить машину и отвести ее куда-нибудь… да куда угодно, лишь бы они вновь остались наедине, чтобы он смог сорвать с нее одежду и ласкать, пока она не начнет вновь молить заняться с ней любовью.

Что на него вчера нашло, что он ей отказал? Он же с легкостью мог познакомить ее с радостями секса, да и возможен ли для девственницы кто-то лучше него? Но вопрос же не в технике, а в его неспособности строить отношения…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация