Директриса хотела что-то сказать – возможно, насчёт заслуженного попадания на соревнования – но мэр жестом остановил её.
– Тогда почему осталась? – спросил он.
Вероника на мгновение оглянулась на Адена. Он еле заметно кивнул.
– Как я уже говорила, Дарующий пламя в это время жил в моей тени. Я была очень благодарна ему за то, что он постоянно меня выручал, и хотела чем-нибудь отплатить, но не знала, чем. Я знала, что его что-то гложет, но не могла с этим помочь, и потому, когда Фалберт предложил всё, что угодно, в первую очередь я подумала об этом.
– О чём?
– О помощи Адену, – голос Вероники предательски дрогнул. Чувства, пережитые в тот день, были ещё свежи в памяти. – Я хотела, чтобы ему стало легче, чтобы он обрёл спокойствие. Он крайне редко позволял мне почувствовать то, что чувствует он, но когда это происходило… Это нельзя передать словами. Это было ужасно, и, если позволите, я бы не хотела вспоминать об этом.
– Хорошо, – кивнул мэр и откинулся на спинку стула. – Расскажите нам о последнем этапе соревнований.
Час от часу не легче… Захотелось взяться за стол, чтобы не упасть.
Аден, кажется, снова бессовестно воспользовался телепатией. Он взял Веронику за руку, и знакомое тепло разлилось по венам, но легче от этого не стало – маленькая свеча не может согреть холодную пустую комнату.
Вероника говорила и говорила, и каждое слово оживляло картинку перед глазами. Поездка на катере. Кроваво-красное солнце. Чёрные клыки пещеры. Армия духов там, где их должно было быть пара десятков. Хрустальный шар. Смерть Джереми и появление Деланея…
– Он проводил Джереми до мира мёртвых, затем вернулся ко мне. Через осколок Видящего кристалла мы взглянули в Мир грёз и Санктум, где шла эвакуация. Потом… потом я осталась одна. Я знала, что Деланей не в себе, что он что-то задумал, и только это помогло мне удержаться в сознании. Я хотела помешать ему… любым способом.
В горле запершило. Вероника откашлялась и замолчала. Да уж, помешала, так помешала – ничего не скажешь.
В зале воцарилась тишина. Наверное, в этот момент неудобно стало не ей одной.
– Ника… – послышался тонкий голос. Вероника обернулась. Алина смотрела на неё, и её глаза были полны слёз. Бывшая подруга резко встала со стула, так, что тот с грохотом опрокинулся, и крепко обняла Веронику. – Я не знала… прости… тебе столько всего пришлось пережить…
– Я… – Вероника растерялась.
Алина отстранилась.
– Мы сможем поговорить? – с мольбой в голосе спросила она. – Не сейчас, после собрания, а чуть позже. Я тебя найду.
– Да, конечно.
Слова сорвались с губ раньше, чем Вероника успела их осознать.
Бывшая подруга еле заметно улыбнулась и обернулась к мэру.
– Простите, что прервала.
– Не страшно, – он кивнул. – Продолжим, если не возражаете.
– Да, – ответила Вероника.
Краем глаза она видела, как подруга неловко наклонилась за стулом, подняла его, села. Хотя неприятный допрос продолжался, теперь стало капельку легче.
Может, она и зря решила согласиться. Может, это и грозит очередным шагом на те же грабли. Только не всё же общаться с несносным «соседом». Люди тоже нужны, а с её неумением общаться терять старых друзей и вовсе непозволительно.
Пятнадцать минут спустя всё закончилось.
– Спасибо, – наконец сказала директриса. – Можешь сесть.
Вероника опустилась на стул и оглянулась на Адена. Он показал большой палец. Она кивнула и с облегчением выдохнула. Всё. Кажется, кошмар кончился.
– Я прошу подняться Порождающего тьму Деланея, бывшего бога тьмы, Столпа и повелителя мира мёртвых, – монотонно пробубнил помощник мэра.
А вот и нет. Не кончился…
В зале вновь воцарилась звенящая тишина. Под взглядами присутствующих Деланей поднялся и замер.
– Прежде всего я хотел бы поблагодарить вас за то, что вы решили остаться в Санктуме, – заговорил мэр. Бывший бог тьмы поморщился, словно хотел сказать: «как будто у меня был выбор», но решил промолчать. – Мы предоставим вам отдельный дом и назначим опекунов.
– Да, спасибо.
– Я хотел бы поднять неудобные темы, если не возражаете.
– Ещё более неудобные, чем те, что здесь уже поднимались? – с горечью в голосе спросил Деланей.
Изумлённая Вероника взглянула на него. Отец подмигнул ей и вновь посмотрел на мэра.
– Да, пожалуй, – пробормотал тот. – Ладно, начнём. Я хотел бы узнать, с какого момента… кхм… вы были одержимы Дьяволицей?
– По вашему летоисчислению – примерно с первых десятков лет нашей эры.
Вероника вздрогнула. Отец произнёс это спокойным, лишённым эмоций голосом, но что-то выдавало в нём истинные чувства. Она была уверена, что если бы Санни связала их, как когда-то с Аденом, она бы ощутила ту же пустоту, если не хуже. Одно дело – быть в тишине и темноте сто восемьдесят лет, другое – две тысячи под каблуком вселенского зла.
– Но… как? – изумлённо спросил бог огня.
– Вот так, дружище, – Деланей невесело усмехнулся. – Я спустился в мир людей, познакомился с девушкой. Она была очень милой, приветливой, заботливой. Я провёл с ней несколько месяцев. Однажды она ушла и не вернулась. Я отправился на поиски и нашёл душу рядом с мёртвым телом. И, чтобы не потерять её, я сохранил её в своей тени. А она…
Бывший бог тьмы замолчал. Вероника ощутила, как сердце заколотилось в груди. Она машинально коснулась шрама на щеке.
Что-то похожее однажды случалось и с ней.
– Постой, ты сказал… душа рядом с телом? – еле слышно спросила Благословляющая воду.
– Джина – мастер… как бы это сказать… незнакомой нам магии, – Деланей опустил взгляд. Похоже, воспоминания давались ему нелегко. – Я не уверен, что смогу это правильно объяснить… У неё нет своего полноценного Дара. Вернее, есть, но она не может им пользоваться – только передать по наследству. Сама же она может манипулировать энергией мироздания, использовать элементы, которые неподвластны Дарам, соединять их и получать что-то новое. Обычные люди, наверное, назвали бы её алхимиком или ведьмой.
Фалберт откашлялся.
– Но как это вообще возможно?
Деланей пожал плечами.
– Не знаю, дружище, не знаю… Я мог только наблюдать за этим, объяснений мне никто не давал.
– И как же ты себя чувствовал при этом? – прошептала Ведущая битву.
– Лучше тебе не знать.
Допрос продолжался несколько часов.
Обедали и ужинали там же, в зале. День пролетел незаметно. Казалось, всё только началось – и вот помещение уже затопила мягкая тьма, которую разогнал Фалберт двумя щелчками пальцев. Совет грозился затянуться до утра, но боги решили, что пора остановиться.
