Книга Двадцать тысяч лье под водой, страница 83. Автор книги Жюль Верн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Двадцать тысяч лье под водой»

Cтраница 83

В течение девятнадцати дней нашего плавания, о чем я уже говорил выше, ничего примечательного не произошло. Капитан редко показывался. Он много работал. В библиотеке мне часто попадались на глаза книги, преимущественно по естественной истории, оставленные им раскрытыми на какой-нибудь странице. Моя книга «Тайны морских глубин» была испещрена пометками на полях, опровергавшими порою мои теории и гипотезы. Но капитан довольствовался беглыми критическими замечаниями на полях книги, не вступая со мной в словопрения. Порою до меня доносились меланхолические мелодии, исполняемые с большим чувством. Капитан играл на органе, но только глубокой ночью, когда мрак окутывал воды и «Наутилус» дремал в пустыне океана.

Все эти дни мы плыли по поверхности океана. Море было пустынно. Лишь изредка покажется парусник с грузом для Индии, направлявшийся к мысу Доброй Надежды. Однажды за нами погналось китобойное судно, видимо принявшее «Наутилус» за ценного гигантского кита. Но капитан Немо, не желая, чтобы моряки тратили попусту время и труд, прекратил бесполезное занятие китобоев, уйдя под воду. Этот случай, казалось, живо заинтересовал Неда Ленда. Не ошибусь, сказав, что канадец сожалел, что китобои не пронзили насквозь своим гарпуном наше китообразное судно!

Рыбы в здешних водах мало чем отличались от тех, которых мы видели под другими широтами. Нам встретились представители одного из трех подродов страшного рода хрящевых рыб – акул, в котором насчитывается не менее тридцати двух видов: полосатые акулы длиною в пять метров, с плоской головой, гораздо шире тела, с закругленным хвостовым плавником, у которых на спине семь черных продольных полос; серые акулы пепельных оттенков, с семью жаберными щелями и с одним спинным плавником почти на самой середине тела.

Плавали близ судна и акулы – морские собаки, самые прожорливые рыбы. Рыболовы рассказывают, что будто бы в брюхе одной такой акулы была найдена голова буйвола и чуть ли не целый теленок; у другой – два тунца и матрос в полной амуниции; у третьей – солдат с саблей; нашлась и такая, что проглотила всадника с лошадью! Впрочем, все эти россказни отнюдь не заслуживают веры! А препарировать этих негодниц мне не довелось: ни одна из них не попалась в сети «Наутилуса».

Целые стада изящных и шаловливых дельфинов неотступно следовали за судном, забавляя нас своими играми. Они держались сообществами в пять-шесть особей, как волки в лесу! Кстати сказать, в прожорливости дельфины не уступают акулам, если верить одному копенгагенскому профессору, который будто бы вынул из желудка дельфина тринадцать морских свиней и пятнадцать тюленей! Впрочем, ему попалась касатка, смелое, хищное и прожорливое животное, достигающее в длину более двадцати четырех футов. Дельфины из семейства зубатых китов насчитывают десять родов, и рыбы, замеченные мною, принадлежали к длинноносым дельфинам, у которых сравнительно небольшая голова удлинена в виде клювообразного, резко отделенного от лба рыла. Длина тела, сверху черного, снизу бело-розового в редких пятнышках, достигала трех метров.

Назову также умбрицу, рыбу из семейства горбылей, отряда колючеперых. Некоторые авторы, – скорее поэты, нежели натуралисты, – утверждают, что эти рыбы наделены музыкальным органом и дают концерты не в пример лучше целого ансамбля певцов. Не смею спорить, но с сожалением замечу, что нам эти умбрицы не изволили петь серенады!

Упомяну в заключение, что Консель классифицировал множество летающих рыб. Курьезно было наблюдать, с какой ловкостью за ними охотились дельфины. Как бы высоко ни взлетали рыбки, как бы длинна ни была траектория их полета, – пусть даже над «Наутилусом», – всюду бедняжки попадали в разверстую пасть дельфина! Это были или летучки, или другие рыбы со светящимся ртом. Когда ночью, взлетев и очертив в воздухе светящуюся кривую, рыбки опять погружаются в воду, они напоминают падающие звезды.

До 13 марта наше плавание не ознаменовалось чем-либо примечательным. Весь день 13 марта ушел на промеры глубины. Занятия эти вызывали во мне живой интерес.

Мы прошли около тринадцати тысяч лье с момента нашего выхода в открытые моря Тихого океана. В данное время мы находились под 45 o 37' южной широты и 37 o 53' западной долготы. Именно в этих местах зонд, опущенный капитаном «Герольда» Дэнхэмом на глубину четырнадцати тысяч метров, не достиг дна. Тут же лейтенант Паркер с американского фрегата «Конгресс» не мог достать морского дна даже на глубине пятнадцати тысяч ста сорока метров.

Капитан Немо решил, опустившись на предельную глубину, установить точные промеры впадины, имевшейся в этой части Атлантического океана. Я приготовился записывать результаты испытания. Ставни в салоне открыли, и «Наутилус» стал готовиться к погружению на самое ложе Атлантического океана.

Вероятно, никакой балласт не был бы способен увеличить вес судна настолько, чтобы оно могло погрузиться на такие большие глубины. Не говоря уже о том, что для возвращения на поверхность океана понадобилось бы тут же, на самом дне, выкачивать воду из резервуаров; но для подобной операции, при огромном внешнем давлении, даже насосы «Наутилуса» при всей их мощности оказались бы бессильными.

Капитан Немо решил погрузиться на дно океана, пользуясь отлогими диагоналями боковых плоскостей. Рулям глубины был придан наклон под углом в сорок пять градусов в отношении ватерлинии «Наутилуса». Вертикальный гребной винт вращался с предельной скоростью, и его четыре лопасти сильными взмахами врезались в воду.

Корпус «Наутилуса» вздрогнул, как натянутая струна, и начал плавно погружаться в воду. Мы с капитаном стояли в салоне и следили за быстрым движением стрелки манометра. Вскоре мы миновали среду обитания большинства рыб.

Фауна меняется с увеличением глубины океана. Некоторые рыбы водятся только в поверхностных водах морей и рек, другие, менее многочисленные, обитают в самой толще вод. Именно тут мы попадаем в среду удивительных животных, как то: гексанхи из отряда акуловых, вид акулы, с шестью жаберными щелями, рыбы-телескопы с огромными глазами, покрытые панцирем рыбы-кузовки, с серыми брюшными и черными грудными плавниками, с нагрудником из бледно-розовых костяных пластинок, и, наконец, рыбы-долгохвосты, живущие на глубине тысячи двухсот метров, где давление равняется ста двадцати атмосферам.

Я спросил капитана, не случалось ли ему встречать рыб в глубоководной зоне океана.

– Рыб? – отвечал капитан Немо. – Очень редко. Но какого мнения держится на этот счет современная наука?

– Видите ли, капитан, установлено, что нижние горизонты материкового плато лежат за пределами зоны водорослей. Фауна этой зоны приобретает характерный глубоководный облик. На глубинах, где существует еще животная жизнь, растительная жизнь отмирает. Установлено, что устрицы существуют на глубине двух тысяч метров под уровнем моря и что Мак Клинток, герой полярных морей, однажды выловил морскую звезду на глубине двух тысяч пятисот метров! Установлено, что экипаж фрегата «Бульдог» английского Королевского флота на глубине двух тысяч шестисот двадцати саженей, то есть на глубине более чем одного лье, также выловил морскую звезду. Ну, а вы, капитан Немо, пожалуй, скажете, что мы ничего не знаем?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация