– Мне и в самом деле плохо спалось ночью, – вздохнув, призналась Вия.
– Ну вот, что я говорил! – весело воскликнул Людовик. – Я так и знал, что твое дурное настроение объясняется весьма просто. Поэтому давай забудем о страхах и предадимся веселью, а тоску отгоним подальше, например в Реймс, к Адальберону. Спутника вернее я ему не пожелаю. А пока вот что: спой-ка песню, да повеселей, а потом мы побеседуем о Плутархе. Ну как, нравится тебе мой план?
– Да, государь, – ответила Вия, – только ротту я оставила в комнате.
– Так ступай скорей и принеси ее. Я подожду.
Вия вышла. Людовик посмотрел ей вслед, потом тяжело уселся в кресло и, обхватив рукой подбородок, хмуро уставился на лежащее у очага полено.
Глава 6. Две принцессы
В Меце, епископской резиденции уже около шести веков, в своем дворце близ монастырской церкви Сен-Пьер-о-Ноннен жила сорокасемилетняя герцогиня Верхней Лотарингии Беатриса, сестра Гуго, вдова. Ей пришелся по нраву город мужа, Фридриха Барского, и она – правда, уже после его смерти – объявила, что отныне здесь будет резиденция графов Лотарингских.
Дворец был построен в романском стиле около двух веков тому назад. Вид его, с полукруглыми арками над дверьми, узкими невысокими окнами и строгой орнаментовкой выказывал этакую массивность и угрюмость, хотя внешне всё выглядело фундаментально, без неуклюжести и соразмерно.
В левом крыле здания, если подняться по скрипучей, плохо оструганной, освещенной лишь факелами на стене деревянной лестнице, находились покои самой герцогини; рядом – комнаты для прислуги и гостей. В правом крыле располагался общий зал, молельня и комнаты, в одной из которых жили две юные принцессы, обе – дочери Конрада Первого, короля Бургундии. Это был второй правитель объединенного королевства. Слияние Верхней и Нижней Бургундии произошло в 933 году при его отце Рудольфе, которому активную помощь оказали сестра Гуго Великого Эмма и вторая жена Эдхильда, английская принцесса. Свято помня об этом, семьи герцога франков и бургундских правителей поддерживали дружеские отношения, и члены этих семей время от времени навещали друг друга. Такими гостями и оказались во дворце герцогини Беатрисы обе принцессы.
Одну из них – от первого брака Конрада с графиней Аделаидой – звали Гизелой. Ей двадцать семь лет. Она была замужем за Генрихом Строптивым (Сварливым), герцогом Баварии. Брак устроила ее тетка Адельгейда (Аделаида), супруга Оттона Великого и мать Эммы, жены покойного короля франков, которая величала ее, как мы помним, «матерью всех королевств». Муж Гизелы долгое время находился в Утрехте в качестве пленника. Всему виной заговор, который он устроил против Оттона Рыжего, сына Адельгейды. Ссылка грозила превратиться в пожизненную, империя не прощала нападок на нее. Детей Гизелы – их было трое, и среди них будущий император Генрих (вот ведь ирония судьбы!) – отобрали у матери и перевели в другое место, подальше. Но в начале 987 года герцог был прощен и восстановлен в своих правах. Имущество возвращено. До 995 года он вновь – герцог Баварский.
Другая принцесса – от второго брака Конрада с Матильдой – звалась Гербергой. Ее мать – ныне здравствующая сестра покойного Лотаря, короля франков. Муж Герберги, граф Верльский Герман, недавно умер при загадочных обстоятельствах, и молодая двадцатидвухлетняя вдова, несмотря на траур с вожделением поглядывающая на мужчин, с восторгом приняла предложение сестры погостить у герцогини Беатрисы. Это устраивало ее, тем более что она избавлялась от постоянной опеки со стороны отца и матери. Не говоря уже о том, что в лице Гизелы она тут же нашла единомышленницу во взглядах на порок.
Приняв решение о путешествии, обе искательницы приключений сели на мулов и отправились в Мец. Они гостили здесь уже около трех дней и едва освоились в кругу местной придворной молодежи. Жажда деятельности толкала сестер на частые прогулки, не приносившие, впрочем, желаемого результата. Приходилось завязывать новые знакомства или просто ждать какого-нибудь непредвиденного события, попросту – случая. А в ожидании такого обеим приходилось скучать, вспоминая прошлое, рассуждая о настоящем и заглядывая в будущее.
В такую минуту мы и застаем сестер: старшую за шитьем, младшую за чтением. Они казались похожими одна на другую, отличались только одеянием. Наряд одной состоял из короткой верхней одежды с широкими рукавами различной длины и отделанной широкой же обшивкой по низу, на шее и на плечах. Талию охватывал дорогой пояс, на запястьях красовались спиральные браслеты, на пальцах – кольца с дорогими камнями, в ушах золотые серьги, голову с зашпиленными волосами венчала круглая шапочка. Наряд младшей сестры по отношению к старшей зависти не вызывал, если не считать ожерелья и свободно распущенных золотистых волос. Кроме того, Гизела отличалась вытянутым лицом и ростом: была чуть выше сестры.
Обе сидели за столом; в середине его – ваза с цветами, рядом лежит маленькая корона с восемью небольшими рубинами.
– Ты не знаешь, зачем мы сюда приехали? – спросила Герберга, отрываясь от книги.
– Что за вопрос, ведь нас пригласила герцогиня, – отозвалась Гизела, не поднимая глаз от шитья.
– Да, но для чего мы ей? Не находишь, что она строит какие-то планы в отношении нас?
– Вовсе нет. Она стара, одинока, ей скучно, захотелось поболтать с кем-нибудь. Видимо, таким образом она пытается воскресить в памяти дни своей молодости.
– Я уже порядком устала от ее бесконечных воспоминаний и вопросов. Спрашивает, не скучаю ли я по мужчинам, а если так, то не собираюсь ли замуж? Может быть, она присмотрела мне жениха?
– О, это она умеет. Посмотришь, подыщет тебе подходящую партию как дочери короля Конрада и двоюродной сестре Людовика Каролинга.
– Коли так, могла бы сказать об этом.
– Может быть, хочет сделать сюрприз.
– А ты, Гизела? Зачем она позвала тебя, как думаешь? Ведь твой муж целых шесть лет был в плену! Потом вернулся и тут же с легким сердцем отпустил жену к старой герцогине якобы погостить! Не кажется ли тебе это странным?
– Ее желание для него нечто вроде приказа. Ведь это она упросила императрицу выпустить Генриха, а потом заставила его принести клятву верности империи. Быть бы мне и по сей день вдовой при живом муже. Так что мы оба ей благодарны. И я не стала ни о чем расспрашивать, когда она выразила желание видеть меня. Думаю, чтобы тебе не было скучно, ничем иным объяснить ее прихоть не могу.
– Какая странная особа: сидим здесь вот уже сколько дней, а она всё ходит вокруг да около, говорит намеками, но никак не скажет прямо, чего она от меня хочет. Если выдать замуж, то я раздумывать долго не буду.
– Еще бы! Твоя постель уж год как холодна.
– Да, дорогая! – воскликнула Герберга, швыряя книгу на стол. – Целый год, ты права. Но дело, если хочешь знать, вовсе не в этом.
– Хм, в чем же еще? – передернула плечами Гизела, откладывая шитье. – Или ты завела любовника?
