– Это для тела. А для души? Для жизни? Мне пора иметь детей, вот чего я хочу! Теперь тебе ясно?
– Не торопись, милочка, с этим еще успеешь. Будут и дети.
– Тебе хорошо рассуждать, у тебя уже трое. У нашей сестры Берты тоже трое. А у меня? Ни одного! А ведь Берта всего на год старше меня.
– Кого ты винишь? Никто не виноват, что умер твой муж.
– Ах, мы не пожили с ним даже года. И ничего не успели… Я даже не насладилась в полной мере радостями любви.
– Этот недостаток обычно устраняют с любовником.
– Мне не везет на Венериных полях, и ты об этом хорошо знаешь, – вздохнула Герберга и, встав, принялась ходить по комнате, поминутно выглядывая в окно. – А между тем я так страдаю… Смеешься? Хороша сестра, нечего сказать! Тебе-то что беспокоиться, вильнула хвостом – и вот ты снова в объятиях любимого муженька.
– Перестань кричать, Герберга! Ты же знаешь, я тоже долго страдала, ожидая возвращения мужа из Утрехтской тюрьмы…
– Сам виноват! Вздумал претендовать на трон! И без того было ясно, что рыжего братца ему не обойти.
– Генрих горд, любит власть. Но, как кузену Оттона Рыжего, ему не стоило соваться туда, где прочно обосновалась со своим выводком византийская принцесса.
– Которая нарожала одних баб! Если бы не Оттон, последний из ее детей, твой муж, мог бы стать императором.
– Если бы ты знала, дорогая, сколько проклятий посылает он на головы Феофано и ее сынка, ставшего императором в трехлетнем возрасте. Но такое положение ее устраивает. Могла ли она, племянница Иоанна Цимисхия, мечтать о том, чтобы стать королевой, быть главой Священной Римской империи, перед которой пасует сам папа! Потому она и упрятала Генриха в тюрьму. Но теперь все в прошлом. Он смирился и принес клятву верности новому императору.
– Интересно узнать, есть ли у нее любовник?
– Говорят, их даже несколько. Да и что ты хочешь, ведь она молода, мы одногодки, а муж ее четыре года как умер.
– А у тебя? – Герберга подошла к сестре, уселась ей на колени. – Скажи, есть у тебя любимый?
Гизела заулыбалась, погладила волосы сестры:
– Нелегко целых шесть лет обходиться без мужчины. А ведь я еще не старуха.
– А сейчас, когда Генрих вернулся? Любовник получил отставку?
– Мы почти что расстались. Встречи крайне редки, да и холодком от них потянуло.
– А другого найти не пробовала? Или, кроме Генриха, тебе никто не нужен?
– Ах, Герберга, сестренка моя дорогая, – произнесла Гизела со вздохом и сладко потянувшись, – если бы ты знала, в чем отличие между любовником и мужем, то не задавала бы таких вопросов. Ведь с супругом не позволишь в постели такого, что позволяешь своему милому. О таких свиданиях, поверь, остаются самые сладкие воспоминания.
Раскрыв рот, Герберга благоговейно внимала увещаниям сестры.
– Должно быть, это здорово, – мечтательно произнесла она.
Гизела провела пальцем по кончику ее носа:
– Это наивысшее счастье для женщины, моя милая.
Герберга вскочила и вновь принялась метаться по комнате – с развевающимися золотистыми волосами, ломая пальцы на руках.
– Ах, ну почему это у всех есть любовники, а у меня нет? Даже Берта кого-то ублажает. А мне некого. Что за несчастная у меня доля, – причитала она, бессознательно шагая в сторону окна. – А тут еще старая герцогиня водит меня за нос. И я, вместо того, чтобы услышать от нее какое-нибудь радостное известие, сижу здесь, в этой клетке, и не вижу ничего, кроме пола, стен и этого окна, из которого видно только дорогу, на которой…
Она внезапно осеклась, разглядывая что-то внизу, у стен замка, и тут же закричала, махая рукой:
– Иди скорее сюда, Гизела! Гляди, ты такого еще не видела!
Сестра подошла и с любопытством уставилась в окно.
– Кажется, к Беатрисе пожаловали гости, – сказала она и совсем тихо прибавила: – Уж не их ли она ждет, а потому и держит нас здесь?
– Смотри, их всего двое! – продолжала между тем возбужденно верещать Герберга. – Да ведь и нас двое! А один, тот, что слева, просто великан! Боже мой, да это же настоящий Самсон! Даже лошадь под ним спотыкается. Его спутник, если сравнить обоих, просто жалкий гном.
Слушая ее, Гизела внимательно вглядывалась во всадников, уже подъезжавших к воротам замка. Потом проговорила:
– Этого огромного я не знаю.
– А второй мне совсем не интересен, – отозвалась Герберга, не сводя глаз с нормандца.
– Ну и напрасно, – ответила сестра. – Этот второй – весьма примечательная и знакомая тебе личность.
– В самом деле? Кто же он такой?
– Твой дядя герцог Карл Лотарингский.
– Мой дядя?.. – с оттенком разочарования воскликнула Герберга. – Боже милосердный, этого еще недоставало! И чего ему здесь надо?
– Думаю, он приехал от короля, – рассудительно молвила Гизела.
– Моего кузена Людовика? Что навело тебя на эту мысль?
– Он единственный, кто нуждается в услугах бывшего опального брата Лотаря. Вряд ли, не побывав у Людовика, его дядя рискнул бы сунуться сюда. Вопрос в том, с чем он приехал? Как бы там ни было, что-то затевается, коли понадобилась помощь герцогини Беатрисы. Но потерпи, думаю, ты скоро об этом узнаешь.
– Я? Почему только я?
– Потому что герцогиня скажет твоему дяде о том, кто гостит у нее в замке, и тот непременно захочет повидать племянницу. Тут ты и узнаешь причину его приезда.
– А тебя разве не будет со мной?
– Разумеется, нет. Он и твоя мать – родные брат и сестра, мы же всего лишь сводные сестры. В твоих жилах течет кровь Каролингов, а в моих – Вельфов. Хотя в роду нашего отца и была королева франков.
– Кто теперь об этом помнит, все живут нынешним днем. А это значит…
– Что именно? Договаривай же, коли начала.
– Это значит, Гизела, – воскликнула Герберга, всплеснув руками, – что мне весь вечер придется болтать с дядей Карлом, в то время как тебе достанется его спутник.
– Что ж, – пожав плечами, улыбнулась сестра, – не откажусь от такого воина, коли на то будет воля Господа.
– И снова я в проигрыше! – захныкала Герберга, надув губки. – Нет, положительно, счастье всегда отворачивается от меня.
– Не скули, быть может, этот Геркулес тоже Каролинг. Впрочем, вряд ли: откуда в вашем роду такие гиганты?
– Это правда, – вздохнув, согласилась Герберга.
– А сейчас нам надо запастись терпением и ждать. Вот увидишь, герцогиня очень скоро позовет тебя. Но пойду и я: хочу узнать, кто он, этот Самсон.
Глава 7. Хозяйка верхней Лотарингии
Герцогиня Беатриса приняла гостей в своем кабинете. Тот же романский стиль: массивные стены, узкие окна, тяжеловесная мебель с орнаментом из пугающих взор мифических животных – полуптиц, полузверей. И та же мрачная, удушающая атмосфера тяжести, неповоротливости, что и повсюду. На столе свечи, на стенах факелы; правда, не горят пока ни те ни другие: ждут темноты.
