– Случай не станет спрашивать разрешения у придворных.
– Случай? – насторожилась Эмма. – Что ты хочешь сказать? Быть может, имеет место заговор, но ты не решаешься назвать имена участников? Говори, не бойся. Клянусь, мятежников тотчас арестуют, а на тебя и тени подозрения не упадет.
Вия тяжело вздохнула:
– Не знаю я никаких мятежников. Я всего лишь поведала о своих страхах. А теперь позвольте мне уйти, – и она поднялась со стула.
– Что ж, если тебе больше нечего сказать, тогда ступай.
– Я и так сказала много, ваше величество. Как дальше поступить – вам решать. Хочу только добавить: этот день охоты может быть последним…
– Для кого? – быстро спросила королева-мать.
– Если он закончится благополучно, вам незачем будет думать об этом, если нет, то мне не придется ничего объяснять.
И Вия, поклонившись, вышла, оставив королеву в тягостных размышлениях. Вспомнив услышанный рассказ и сопоставив его с произошедшими событиями, Эмма не могла не поверить в способности девушки и в самом деле кое-что предугадывать, но, заглянув в будущее, она не увидела там сгущавшихся туч. Над головой юного Людовика сияло безоблачное небо: вскоре будет подписан мир с империей, а потом она найдет знатную невесту для сына. О чем тут толкует эта девчонка? Что ей такое мерещится, что может ему угрожать? Вздор! Попросту околесицу несла здесь эта сумасшедшая. Если только… – и Эмма нахмурилась, – это не ловкий ход. Какой же? Чей? И для чего? Уж не хотят ли те, кто за спиной певуньи, заставить короля не покидать замок в этот день? Готовят покушение? А тут – охота! И эта девица у них – в роли Кассандры, предостерегающей короля о якобы нелепой случайности, которая может с ним произойти в лесу! Недаром у нее возникло сомнение по поводу искренности рассказчицы. Уж больно ловко, как по писаному, всё изложила, будто заранее заучивала текст. Да и как она вдруг оказалась в любимицах у Людовика, стала пропадать у него в покоях? Карл Лотарингский привел… и Можер… Не отсюда ли тянутся нити заговора? Неспроста деверь оставил Лотарингию и примчался в Лан якобы из любви к племяннику. Уж не хочет ли сам занять его место, для чего и подсунул девчонку с целью выведать планы короля и узнать таким образом, когда и как нанести удар? И день, похоже, уже выбрали – тот, на который назначена охота!
Эмма побледнела. Можер! И он в этой шайке. Кто еще? Непонятно… А эта сцена на заливе? Не подстроено ли все нарочно, дабы нормандцу войти в доверие герцога франков? Дабы тот одобрил планы заговорщиков и помог свержению короля?..
Так, размышляя, Эмма пришла к выводу о необходимости схватить певунью и под пытками выведать, что ей известно. И она уже вскочила с места, готовясь отдать приказание привести палача, как вдруг передумала. Планы на нынешнюю ночь – вот что спутало ей карты. Вначале она пойдет к Можеру и у него, ласкаясь кошечкой, попытается выведать кое-что и о Вие, и о Карле Лотарингском. За девчонкой же она установит надзор и будет следить сама. Подвергнув же ее пыткам, можно наломать дров: Людовик этого не простит, и без того мать с сыном не ладят. К тому же, – и Эмма глубоко вздохнула, – всё это ей лишь представляется и ничем пока не подтверждено. Плод разыгравшегося воображения. Дай бог, чтобы так и оказалось. Ну а если нет… Она первой доложит обо всем Людовику, это их окончательно помирит.
И в том, и в другом случае выигрыш доставался ей, и Эмма, успокоившись, решила пока ничего не предпринимать, исключая, впрочем, грядущую ночь и надзор за новоявленной королевской фавориткой.
А Вия, не подозревая о том, какие мысли породил в голове королевы-матери ее визит, тем временем пришла к Карлу Лотарингскому, о котором совсем забыла. Выслушав ее внимательно, Карл некоторое время молчал, затем с улыбкой обнял девушку за плечи:
– А не померещилось ли тебе всё это, девочка? Занозы, вороны… Да и кому несчастье предрекаешь? Самому королю!
– Да не предрекаю я! – надула губы Вия, раздосадованная нежеланием воспринимать ее слова всерьез. – Просто говорю что думаю, что кажется… сердце чует. А случится несчастье? Ведь сбывалось же, как предсказывала…
– Не всегда пророчества сбываются, милая, знай это, – убрал Карл с ее лба непослушные волосы. – Кассандра – и та ошибалась. Да и Плектруда тоже. Так что успокойся, ничего худого не произойдет с нашим королем.
– Дай-то бог, – вздохнула Вия и, улыбнувшись на прощание, ушла к себе.
Некоторое время спустя, когда залы, галереи и коридоры дворца опустели, королева-мать вышла из своих покоев и, неслышно ступая по холодным плитам пола красными полусапожками, крадучись направилась на половину короля. Миновав длинную галерею с окнами, сквозь которые луна рисовала на полу светлые прямоугольники, она вышла на площадку перед лестницей, огляделась, прислушалась и повернула влево. Здесь, освещенные факелами, – двери покоев короля и тех, кто удостоен высокой милости жить рядом с монархом. Стены неровные, перемежаются выступами и нишами, последние уставлены статуями античных богов и франкских королей. Ниши эти освещены неравномерно, оттого лица статуй – чуть не все в профиль. Там, где тень – идеальное место для убийцы.
Эмме осталось совсем немного, несколько шагов. Она уже видела дверь, над которой красовался гипсовый лев с ланью в зубах. Покои Можера. Сюда она шла; к нему стремилась с того самого дня, когда впервые увидела нормандца. Час настал. Ее час. И она вся трепетала, воображая, какой будет их встреча и как она будет дарить ему свою любовь, свое тело – исстрадавшееся, истосковавшееся, дрожащее от одной только мысли, что еще немного – и она упадет в объятия, которых так долго, так мучительно ждала…
Внезапно она вздрогнула. Застыла лиловая мантия, замерли полусапожки. Вблизи послышался звук шагов, крадущихся, но все же слышимых. Еще миг – и человек покажется из-за угла, где окно и где коридор обрывается. Здесь, направо – лестница, ведущая вниз. Именно по этой лестнице и стучали шаги. А рядом, под углом к покоям нормандца, другая дверь – в комнату Вии. Не она ли это торопится к себе?
Желая избежать встречи, Эмма укрылась в нише. И решила: появится девчонка – пусть пройдет. А она выждет немного – и в другую дверь, что со львом.
Женщина – а это была она, королева-мать безошибочно умела узнавать по звуку шагов – показалась из-за угла и, на этот раз не крадучись, смело пошла вперед. Эмма угадала, это и в самом деле оказалась Вия, которая, как могло показаться, шла к себе. Но не к себе. У Эммы упало сердце, когда Вия прошла мимо своих покоев и остановилась подо львом. Потом постучала. Из-за двери послышался шум, чей-то громкий недовольный голос, и она открылась. Голос тут же изменился на приветливый. Вия быстро юркнула внутрь, дверь закрылась, и все стихло.
Скрипнув зубами, королева-мать развернулась и торопливо пошла прочь. Придя к себе, позвала камеристку.
– Лоранс ко мне! Быстро! – приказала ей.
Та исчезла. Вскоре появилась Лоранс.
– Скажи, – обратилась к ней Эмма, – хорошая ли я королева?
– О да, ваше величество, – в удивлении захлопала глазами статс-дама.
