– Ты прав, мой друг. Мы и в самом деле все ослепли.
Можер притянул Вию к себе. Она спрятала лицо у него на груди.
– Девчонка – настоящий клад! Теперь она при мне, и я голову оторву любому, кто посмеет даже искоса взглянуть на нее!
– Что же делать? – поднял голову Карл. – Ведь теперь они все против меня, а я один…
– А что сказал Гуго?
– Мне предстоит борьба.
– Значит, он считает возможным твое царствование?
– Это зависит не только от него. Франки будут выбирать себе короля, главный в этом – Адальберон.
– Но ведь он в тюрьме!
– Герцог приказал освободить его.
– Так, так, любопытно, – и Можер принялся размышлять. Потом спросил у Вии: – Что скажешь, девочка? Как тебе такой поворот?
Вия подняла глаза на Карла:
– Коли герцог освободил архиепископа, значит, тот ему нужен. Адальберон сумеет отблагодарить человека, снявшего с него оковы.
– Помажет его на царство?.. – побледнел Карл.
– Осужденный становится другом тому, кто вынул его голову из петли.
– Но ведь я Каролинг! Последний! Никто не имеет больше прав на корону, чем я!
– Архиепископ знает об этом, ваша светлость, и поверьте, лишит вас этих прав. А если его еще поддержит герцог Гуго, а за ним другие… – Вия вздохнула, потом добавила: – Власть дается тому, у кого уже есть власть. Так сказано в «Записках о Галльской вой не» Юлия Цезаря. Яркий пример тому – история двух Пипинов, Второго и Третьего.
– Выходит, прав был герцог: Адальберон – мой главный враг, – мрачно изрек Карл.
– Позволь дать тебе совет, – подал голос нормандец. – Я, конечно, не политик и мне глубоко наплевать на все эти ваши распри, но скажу по дружбе: уезжай-ка ты к себе в Лотарингию, пока тебе здесь не свернули шею. Дело идет к этому. Ты для них только пень на дороге. Возвращайся к жене и детям, это будет самым лучшим для тебя, клянусь шлемом моего славного предка.
– А ты? – спросил Карл. – Что будет с тобой, Можер?
– Да ничего особенного, – усмехнулся нормандец. – Вернусь на родину и захвачу с собой Вийку. Ей-богу, отец обрадуется такой невестке, хоть и прочил мне в жены кого-то из родни графов Блуа.
Карл Лотарингский, поглядев на обоих, мрачно улыбнулся:
– Значит, мы расстаемся? И теперь уже навсегда?
– Кто знал, что так получится, – Можер бросил взгляд на восковое лицо юного короля, тело которого уже понесли к выходу. – Ты станешь бороться против архиепископа, а значит, против Гуго, которого не сможешь одолеть. Пойми, Карл, в воздухе уже пролегла незримая черта, отделяющая тебя от него.
– Он пригласил меня на суд…
– Там он нанесет первый удар.
– А потом и на выборы нового короля.
– Этим самым он объявил тебя своим врагом. Это будет второй удар, и последний. Тебе нечего делать на этой ассамблее. Вийка права, благодарность архиепископа герцогу не заставит себя ждать.
– Полагаешь, все сложится именно так?
– Для чего же тогда Гуго приказал освободить его? Отныне, Карл, это два вола, которым предстоит идти в одной упряжке. А нынешний день был последним днем вашей дружеской или, я бы сказал, обыкновенной беседы с герцогом франков. Однако не вешай носа, герцог! Хочешь, подскажу выход из положения?
– Ты что-то придумал? – с любопытством спросил Карл. – Говори же, и если дело стоящее, клянусь, я пойду на это ради спасения рода Карла Великого.
– Да очень просто! – воскликнул нормандец. – Тебе мешает Адальберон? Так я пойду и задушу его, тем более что обещал уже это твоему племяннику.
Карл горестно покачал головой:
– Нет, Можер, ни к чему, это ничего не даст. Убей вожака стаи – все одно волки бросятся на тебя и съедят. К тому же за убийство ты сядешь в тюрьму.
– Кто же узнает, если все проделать ловко?
– Не станут даже искать, а возьмут того, кому это выгодно. Тебя и меня – обоих.
– И это мудрое решение, – сказала Вия, еще теснее прижимаясь к нормандцу.
Когда они, оставив Карла, вышли в коридор, она промолвила:
– Меня хотят убить.
– Кто? – резко остановился Можер.
– Королева-мать.
– А-а, эта выброшенная на берег щепка от затонувшего корабля? Пойду и вышибу ей мозги!
– Нет! – возразила Вия. – Найди сначала убийцу, пока он не нашел меня.
– Прекрасно, девочка, теперь я не отпущу тебя ни на шаг. Но кто тебе сказал?
– Гийом, конюх, мой хороший друг.
– Пойдем к нему на конюшню. Ей-богу, там воздух чище, да и люди милее, нежели в этом дворце.
Этой же ночью Можер проводил Вию до дверей ее спальни и, пожелав спокойной ночи, громко добавил, что отправляется по важному делу к герцогу франков, который звал его. И, действительно, развернувшись, он пошел по коридору, гулко топая башмаками. Потом неслышно вернулся и укрылся в одной из ниш, ближней к дверям. Именно сегодня должен прийти убийца, так сказал старый Гийом. Он весь день не сводил глаз с ворот и видел, как Ортанс привела из города незнакомого человека в темном плаще…
Прошло немного времени, но нормандец уже порядком устал: ему приходилось ждать убийцу в полусогнутом положении. Иначе никак нельзя было: встань он во весь рост, как тотчас факел осветил бы его фигуру.
Но вот послышались осторожно крадущиеся боковым коридором шаги. Можер замер. Ему хорошо было видно из своего укрытия двух человек, приближавшихся к спальне Вии. Впереди шла женщина, за ней – мужчина. Можер сразу же узнал хромую Ортанс. Кто ее спутник, он не видел, лицо его было скрыто под капюшоном. Двоих нормандец не ждал, но, поскольку так уж случилось, выбора у него не было. Усмехнувшись, он вышел из своего убежища и вырос перед двумя фигурами, будто Самсон перед жителями Газы.
Ортанс вскрикнула и, вытаращив глаза, отшатнулась к стене. Ее спутник вытащил кинжал и бросился на Можера. Нормандец дал ему время замахнуться, потом поймал его руку и переломил ее, будто хворостину. Убийца взвыл от боли, а Можер, взяв одной рукой за шиворот его, другой Ортанс, развел их в стороны, будто котят, и с силой столкнул лбами. Ортанс, захрипев, повалилась на пол, изо рта у нее потекла кровь. Мужчина, оглушенный, еще постоял некоторое время, точно раздумывая, падать или подождать еще. Можер не дал ему времени на раздумья, повернул к себе и ударом кулака в темя прекратил его размышления. Потом отряхнул руки, хмыкнул и, как ни в чем не бывало, вошел к Вие.
Она бросилась навстречу:
– Где же убийца? Ты видел его? Он не пришел?
Вместо ответа Можер, раскрыв двери, вывел ее в коридор и указал на два тела, распростертые на полу.
