Дарья оторвалась от двери, глянула в окно. И впрямь, под окнами на внутреннем дворе стояла виселица. Это же они про Андрея – мелькнуло у нее! Господи! Значит, это его приговорили!
На последнюю реплику Ушакова, ловко ввернувшего слова про государеву волю содержать злодеев в крепости, генерал-прокурору Ягужинскому, а это был, как поняла Воронова, именно он, ответить было нечем. Громко сопя, словно бык, он подхватил свою треуголку и выбежал из комнаты.
Не успели двери захлопнуться, как к Ушакову заглянул Хвостов:
– Там иноземец один дожидается! Говорит, по важному делу!
– Не до иноземцев сейчас! Нам бы со своими делами управиться! – отмахнулся Андрей Иванович.
– Так я так и сказал – мол, не ко времени! А он не уходит! Все подмигивает и твердит про какую-то Буканир!
– Про что твердит? Может, про Buccaneer?
– Вроде, да!
– Ну-ка, зови его! – сменил тон Андрей Иванович и даже руки потер от нетерпения.
– Есть позвать, Ваше Сиятельство! – радостно отдал честь Хвостов и скрылся за дверью.
Через несколько мгновений дверь распахнулась и перед начальником Тайной канцелярии возник ни кто иной, как Джо Бакет:
– Прошу прощения, сэр! Я по поводу грамотки, что ваш парень привез нашему королю!
Не буду мучить читателя загадками и отмотаю стрелку часов немного назад, дабы объяснить, что же произошло после того, как фрегат под командой доблестного капитана Хенсли вошел в порт Санкт Петербурга. Мэри тонко разыграла партию между двумя соперничающими силами: генерал-прокурором Сената Ягужинским с одной стороны и главой Тайной канцелярии Ушаковым с другой. Именно к Ягужинскому явился ее посланник с доносом о беглом мичмане с Де Кронделивде. Дело о несостоявшейся экспедиции Вильстера, которое расследовалось из рук вон вяло из-за недостаточности улик, предстало в таком ракурсе, что даже Ушакову признать, что мичман Збруев был его тайным засланцем, было смерти подобно. Поэтому, как только перед Андреем Ивановичем предстал Джо Бакет, он тут же позвал слугу и приказал закладывать карету.
– Как поживает наш корабельный врач? – поинтересовался Андрей Иванович в конце беседы, уже надевая теплый плащ с меховым воротником.
– Превосходно! Увлекся археологией! – привычно попыхивая трубкой расплылся в улыбке Джо.
– Значит, слухи о пиратских кладах подтвердились?! – подошел к двери Ушаков: – Располагайтесь, будьте как дома! Я скоро вернусь! – распрощался с ним легким поклоном Глава Тайной канцелярии и вышел. Дарья, стоявшая у окна, услышала лишь одно слово, перед тем как тот сел в карету:
– К государю!
* * *
Утром пронесся слух, что в крепости будет казнь. Что, мол, привезли беглого мятежника, и что будут казнить его прямо во дворе. Виселицу обступили солдаты. Народ внутрь не пускали, но и ворота не закрыли, поэтому зеваки столпились поглазеть кого там будут казнить плотным полукольцом у самых створок. Даже на деревья залезли. Фекла тоже прослышала про казнь. Видела, как с раннего утра в Петропавловку съезжались в каретах важные вельможи. Она, как и Дарья, не понимала, как так получилось, что их поймали. Будто заранее знали. Неужто, этот нищий? Фекла побрела к порту. Нашла там Белку и Щегла, малых, что ворьем промышляли, да и справилась – не знают ли они, часом, нищего, что у складов Адмиралтейства сиживал.
– Так он, это, подсадной, вроде как! Государев человек! – утёр вечно сопливый нос Щегол. А Белка добавил:
– С ним даж юродивые не якшаются, как завидят, так голосить начинают, мол "затесалась к нам овца паршивая, бегите люди добрые, ибо кто не убёгнет, сгинет, когда обернется сия овца волком серым"!
Ответ объяснил многое, отчего Фекле захотелось узнать еще больше. Оделась она в барское платье, что от Мэри досталось, и пошла к складам. Нищий был на месте. Подошла к нему, кинула копейку и, склонившись, проговорила вполголоса:
– Слышь, служивый! За мной иди! Дело государево!
И пошла, даже ответа не дождалась, правда на углу украдкой оглянулась, проверить – клюнула рыбка, али нет.
Нищий дождался, пока девица отошла шагов на двадцать, встал, скатал шкуру, на которой сидел, сунул ее подмышку и побрел за ней. А как свернул в проулок, то девицы не обнаружил.
– Эй! – крикнул он и опасливо остановился: Где ты там?
Он сделал еще пару шагов, пока не поравнялся с поленницей. Заглянул за нее. Вот она где спряталась.
– Говори что надо! – только и успел произнести нищий, как тут же был откинут сильным ударом к стене. Щегол и Белка крепко держали его за руки, а девица достала нож и приставила его к горлу:
– Кто тебя подослал, сучий хвост?
Нищий оказался словоохотливым. Так Фекла прознала про то, что Андрея намеренно из Адмиралтейства вывезли по тайному приказу. Слава богу, что Щегол с Белкой ребята были крепкие, но головой слабые. Сказала им Фекла не болтать – на том и расстались. Нищего пришлось придушить. Так спокойней. Одного не могла понять Фекла – зачем Ушаков вывез мичмана к себе в крепость, если для казни, то его и там хотели повесить, даже помост начали колотить.
Чудеса, да и только. Стоя среди зевак и переминаясь с ноги на ногу, она увидала, как около ворот крепости остановился возок, а в нем мелькнуло знакомое лицо! Мэри! – пронеслось в голове у Феклы. Она-то что тут делает? Но тут раздался барабанный бой, и на помост вышел офицер:
– Именем Его Императорского Величества государя нашего Петра Алексеевича…
Дарья из окна смотрела на казнь. На утро все двери в ее комнате оказались запертыми, к ней никто не входил, словно забыли про ее существование. Хотя нет, не забыли. Когда она проснулась в кресле – рядом на столе стоял поднос с питьем и сдобой. Господи, да что ж это делается..? На помост вывели Андрея в одной рубахе…а голос все гнусавил дальше:
– Что мичман Андрейка Збруев виновен…по всем пунктам, и приговаривается к казни через повешение за шею!
Дарья стиснула руки. Этого не может быть! На голову Андрея надели мешок, потом петлю…потом…барабаны смолкли… Палач сделал шаг назад и нажал на рычаг…люк под Андреем раскрылся, и он провалился вниз и повис в петле, слегка покачиваясь, словно маятник.
Зеваки восторженно засвистели. Солдаты закрыли ворота крепости, отгоняя толпу:
– Все! Расходитесь! Веселье кончилось!
Фекла оглянулась на возок. Она не ошиблась – это была Мэри. Убедившись в казни мичмана, англичанка откинулась глубже на сиденье и приказала вознице:
– В порт!
Дарья неподвижно стояла у окна. Тело уже срезали с виселицы и увезли, она все стояла. Жизнь оборвалась. Все дальнейшее не имело никакого смысла. Андрея больше нет.
