Нас отделяли от скалы и кустов не более тридцати шагов, что, кажется, совсем не понравилось Дильдар Хану.
– Должен заметить, – сказал он, понизив голос, как только мог, – что, убив уже столько этих тварей, я знаю, как их лучше уничтожить. Поскольку я вооружен лучше всех, то я встану вон у того куста рядом с тропинкой. Вне всякого сомнения, тигрица устремится именно туда, когда вы выгоните ее из логова, и тогда вы увидите, какой теплый прием я ей устрою. Клянусь Аллахом! Она так и напорется на острие моего меча, а потом я покончу с ней одним ударом кинжала.
Мы посмотрели туда, куда он показал. Там и впрямь был куст, однако он отстоял от места событий никак не меньше чем на двести шагов.
– Друг мой! – заметил отец. – Думаю, что оттуда ты ее даже не разглядишь.
– Все будет, как я сказал. Уж вы мне поверьте, – заверил Дильдар Хан и торопливо ушел.
– Бог с ним! – сказал отец. – За дело!
Мы разделились на три группы – две из них оцепили кусты с обеих сторон, а третья отправилась в обход скалы, с тем чтобы забраться на нее и попробовать застрелить тигрицу сверху. Тигрица, несмотря на всю нашу ходьбу и разговоры, никак не проявляла себя, решив, видимо, спокойно отсидеться в логове.
Мы, дойдя до кустов, остановились в ожидании и вскоре увидели, как на гребне скалы появились наши товарищи, которые отправились в обход.
– Вы готовы? – закричал один из них. – Сейчас мы скатим на нее камень.
– Бисмиллях! Кати его! – скомандовал отец.
Сразу трое человек навалились на валун, тот подался, покатился с превеликим шумом по склону, увлекая за собой камни поменьше, и с грохотом рухнул у подножья скалы, разлетевшись на тысячу кусков. Мы замерли в напряженном ожидании, однако тигрица из кустов почему-то не выскочила.
– Посмотрите, не видать ли ее сверху! – крикнул отец. – Если увидите, то стреляйте – мы готовы.
Люди на скале завертели головами во все стороны, но ничего, кажется, не заметили. Наконец один из них показал на что-то рукой, привлекая наше внимание.
– Клянусь Аллахом! – сказал отец. – Он видит ее. Берегитесь! Она может выскочить в любой момент.
Стрелки зажгли фитили и приготовились к стрельбе. Один из людей на скале вдруг поднял мушкет, прицелился и выстрелил. Вслед за грохотом выстрела раздался яростный рев, от которого вздрогнули небеса, и из кустов выбежал молодой тигр. Он явно был тяжело ранен, поскольку смог пробежать всего лишь несколько шагов и лег на землю, вновь огласив округу ужасным ревом. После того как в него с близкого расстояния ударила еще одна тяжелая круглая пуля, он перекатился на спину и навсегда затих.
– Теперь держись! – предупредил отец. Сейчас появится его мамаша и, если мы дрогнем, задаст нам жару. Цельтесь лучше!
Отец опять крикнул людям на скале, чтобы они скатили еще один валун, который нависал над самым обрывом. Им пришлось изрядно попотеть, поскольку камень был огромным, однако все же они спихнули его, и тот тяжело грохнулся о землю. Труды оказались не напрасными – тигрица выскочила из кустов и в растерянности замерла на месте, хлеща себя по бокам хвостом и прижав уши. Она явно не знала, что делать, однако мы быстро положили конец ее раздумьям. Отец, а за ним и остальные открыли по ней огонь. Тигрица шатнулась в сторону после выстрела отца, который явно попал в нее. Мне даже показалось, что я услышал тупой удар пули о ее шкуру. Взревев, она бросилась на нас, однако мы подняли такой отчаянный и дружный крик, что она развернулась на месте и ринулась к тому кусту, рядом с которым должен был стоять Дильдар Хан.
– О Аллах! – воскликнул в смятении отец. – Что делать? Ведь она разъярена до крайности и разорвет любого, кто попадется ей навстречу.
В это время ее заметили и другие стрелки, немедленно поднявшие оглушительную пальбу по ней и тоже, кажется, попали, поскольку она вдруг остановилась, зарычала и грозно оскалила клыки, однако затем опять побежала вперед. Дильдар Хан, конечно же, не подозревал, что тигрица направляется к нему, ибо он спрятался за кустом и не мог видеть происходящего.
– Хану конец! – в ужасе крикнул отец. – Ему никто теперь не поможет!
Вдруг, неожиданно для самого себя, я выхватил из-за пояса саблю и ринулся в след за тигрицей.
– Амир Али! Сын мой! Немедленно вернись! Назад! Боже мой! Кто-нибудь, догоните и остановите его! – услышал я вдогонку отчаянный призыв отца.
Я не послушался и припустил так резво, что никто не смог угнаться за мной. Я бежал быстро, но тигрица, хоть и была ранена, двигалась быстрее и намного раньше меня достигла куста, за которым прятался Дильдар Хан. Этот же глупец, вместо того чтобы оставаться там, где был, вдруг выбежал ей навстречу, растопыря руки, и замер посреди дорожки, парализованный страхом. Тигрица остановилась, присела и прыгнула на Дильдар Хана. Она подмяла его под себя и, свирепо рыча, начала терзать когтями и зубами. Ни на секунду не задумываясь об опасности, грозившей мне, я подскочил к тигрице и нанес ей сокрушительный удар. По милости Аллаха, удар оказался удачным – лезвие сабли глубоко вошло ей в загривок, и, дернувшись всем телом, тигрица издохла на месте. Я отскочил в сторону, готовясь встретить ее другим ударом, но она более не шевелилась, закрыв собой труп Дильдар Хана. Несчастный трус! Она бы никогда не набросилась на него, хвати у него ума и выдержки не вылезать из-за куста. Тигрица убежала бы дальше, но этот дурак не нашел ничего лучше, как преградить ей дорогу, и поплатился за это жизнью. Я как сейчас вижу его замершим на месте и простирающим руки, словно желая обнять тигрицу. Теперь же он лежал на земле, являя собой ужасное зрелище: его лицо было разорвано в клочья, а из распоротого живота густой струей текла кровь.
– Как ты мог так рисковать жизнью из-за этого труса! – воскликнул подбежавший отец, обнимая меня. Затем он обратился к остальным, столпившимся вокруг Дильдар Хана и тигрицы: – Вы видели, какой удар! Воистину, сегодня он посрамил всех нас: кто из вас нашел бы в себе отваги вступить в бой с тигром и покончить с ним одним махом, а? Аллах велик! Храбрец ты мой!
Тут один пожилой человек по имени Бини Сингх, учивший меня обращаться с оружием, сказал отцу, которого душили слезы восторга и облегчения от страха за мою жизнь:
– Позволю себе заметить, что похвалу заслужил не только твой сын, но и я. Я всегда говорил тебе, Исмаил, что этот парень будет достоин своего отца, да будет он богатым и счастливым и да проживет он тысячу лет! Видишь, сынок! Оказывается, не зря я учил тебя этому милому удару с замахом от левого плеча. Немногим дано освоить его как следует! Еще немного, и ты будешь обращаться с саблей не хуже меня. Тогда кое-кто, я надеюсь, не забудет отблагодарить твоего старого учителя.
С этими словами, засмеявшись, он повернулся лицом к отцу. Тот от всей души поблагодарил Бини Сингха и вечером и впрямь преподнес ему роскошный подарок – кривую саблю с рукоятью, украшенной сердоликом, и пятьдесят звонких серебряных рупий.
Старик действительно заслужил такую богатую награду, ведь благодаря ему я освоил искусство обращении с мечом и саблей; я умел стрелять из лука и мушкета и так точно и далеко бросал копье, что никто из моих сверстников во всей округе не мог сравниться со мной.
