В ванной комнате Георг передал меня Жанне, начавшей тут же умывать меня, а сам сразу же отправился в полицию. Полицейские приехали примерно через два-три часа. Они забрали труп, опросили маму и Георга. Один из них остался в доме дожидаться прихода отца. Когда вернулся отец с моими братьями, то между полицейским и родителями состоялся разговор. Оказалось, что мужчину звали Робертом. Жил он в соседнем городке. Неделю назад он вернулся домой из паба выпивши, зарезал свою жену и дочку, которой, как и мне, было четыре года. До того момента как он появился у нас в саду, его никто не видел. Что заставило его совершить преступление, не знал никто. Сейчас мне кажется, что даже сам Роберт не знал, что на него нашло. Но я думаю, перед тем как пустить себе пулю в висок, он уже понимал все, что сделал, и даже раскаивался в этом. Иначе как объяснить, что перед смертью он с такой тоской посмотрел на меня? Я не уверена, хотя могу догадываться, что в той маленькой девочке, то есть во мне, он увидел свою дочку.
Чего я не могу объяснить, так это то, зачем мне понадобилось смотреть в его глаза. Было ли это детским любопытством или же проявлением страха перед смертью? Я не знаю, как не знаю и того, что бы я увидела, если бы Георг не помешал мне повернуть голову мужчины. Во всяком случае после того дня я стала другой: забросила свои куклы, перестала хныкать и капризничать и чаще проводила время одна, не играя с сестрой и братьями. И в лес я никогда не ходила в одиночку, только с отцом. Обычно я наслаждалась свежим воздухом, прогуливаясь вдоль него, или же шла в долину, за которой начиналась река.
* * *
Шли годы, я росла. Сменилось несколько домашних учителей, которых я терпеть не могла или же в лучшем случае относилась к ним безразлично. Отдавать меня в школу не хотела мать, так как считала, что там ничего, кроме грубости, я не увижу. Время тянулось однообразно, – днем мы с сестрой учились, а вечером делали уроки или занимались чем-то своим. Братья мои уже давно уехали в колледж и приезжали к нам только на каникулы. Артур – старший брат – изучал военное дело, а Марк – младший – медицину. Моя жизнь была очень размеренной, мне иногда становилось до того противно, что хотелось сбежать куда-нибудь подальше от этой рутины. И однажды мне выпал такой случай.
Мне тогда только исполнилось семнадцать. Я оставалась все такой же неразговорчивой и дикой. Однажды я отправилась на прогулку и не заметила, как отошла довольно далеко от дома. Услышав приближающийся сзади топот копыт, я остановилась и обернулась. Ко мне подъехал мужчина, довольно крупный, с темными волосами и темно-рыжей бородкой. Он остановил лошадь, слез с нее, улыбнулся и поздоровался:
– Здравствуйте, прекрасная незнакомка!
Комплимент был мне очень приятен, так как в то время я не считала себя красивой или даже симпатичной. Лесть незнакомца размягчила мое недоверчивое сердце, и я с улыбкой ответила:
– Добрый день!
– Позвольте узнать, что делает здесь, на этой дороге, такая молодая и красивая девушка одна? – спросил мужчина.
– Я живу недалеко и вышла погулять, – простодушно ответила я. Хотя внутри уже начала терзаться сомнениями, – ни один приличный человек не начал бы разговор с юной девушкой, не представившись.
Видимо, я чем-то выдала свою нервозность, потому что мужчина тут же назвал свое имя:
– Меня зовут сэр Джером де Корн-Релкин! Но для вас, юная мисс, я могу быть просто Джерри.
– Какое странное у вас имя, – удивилась я.
– Нет ничего более странного, чем сама жизнь! Позвольте прогуляться вместе с вами?
Я согласилась. Мужчина ловко соскочил с лошади, и мы медленно пошли по дороге, продолжая беседовать. Джером (я отказалась называть его Джерри) расспрашивал меня о моем доме, семье, жизни. Я старалась отвечать довольно пространно, однако его наводящие вопросы помогли ему разузнать обо мне практически все. Про себя он почти ничего толком не сказал, все больше шутил и развлекал меня забавными историями. Но я узнала, что Джером являлся одним из организаторов цирковых представлений, проходивших в городе. Он нанимал цирковых артистов и заведовал продажей билетов. Представления устраивались почти каждый вечер под открытым небом на окраине города.
– Приходите на наше выступление, я познакомлю вас с артистами, – предложил Джером.
Я замялась. С одной стороны, мне очень хотелось сходить туда. Ведь я ни разу не была в цирке, и мне действительно было любопытно. С другой стороны, я, воспитанный домашний ребенок, немного боялась всего непривычного и нового. Единственным решением этой дилеммы казалось рассказать обо всем родителям и пойти на представление вместе с ними. Но я прекрасно понимала, что мне откажут, сославшись на то, что я слишком молода для таких вещей и к тому же не следовало приличной девушке ходить в подобные места. Я была в этом настолько уверена, что сильно расстроилась. Это сразу же заметил Джером.
– Почему вы так загрустили?
– На самом деле я бы очень хотела пойти, но не думаю, что эту идею одобрят мои родители.
– Так приходите вместе с родителями.
– Мне кажется, они не захотят пойти.
– А кто ваш отец? Чем он занимается? – спросил Джером.
– Он довольно известный архитектор, но за год до моего рождения семья переехала сюда, и отец больше ничем не занимается. Ходит на охоту и рыбалку и иногда ездит в город. В столице бывает крайне редко и недолго.
– Ну, и почему вы решили, что он откажет вам в посещении цирка?
– Не знаю, мне так кажется, – ответила я.
– А я считаю, что если вы хорошенько попросите своего старика, то сможете прийти. Вот только не говорите, что беседовали со мной. Думаю, что вашему отцу не понравится, что его милая дочь разговаривает на лесной дороге с незнакомцем.
– Я и не думала ему ничего такого рассказывать, – простодушно ответила я.
– Тем лучше. Просто попроситесь в ближайшее время поехать с ним в город, а когда увидите афиши нашего цирка, то скажите, что очень хотите пойти, – усмехнувшись, предложил Джером.
– Да, наверное, я так и сделаю, – задумчиво ответила я.
– Ну, что ж, в таком случае я жду вас в цирке! Только поторопите отца, через две недели меня здесь не будет, впрочем, как и всего цирка.
Это фраза меня очень расстроила, и для себя я уже точно решила, что сделаю все возможное, чтобы сходить на представление.
– Я приложу все усилия, чтобы прийти.
– В таком случае – до скорого! – сказал Джером и с легкостью, неожиданной для его фигуры, запрыгнул на лошадь.
– Адье, юная мисс!
– Всего наилучшего вам!
Джером уехал, оставив после себя только пыль из-под копыт лошади, а я развернулась и медленно побрела к дому, думая, под каким предлогом поехать в город.
* * *
Домой вернулась совершенно опустошенной. Я перебрала в голове все возможные варианты, и ни один из них не показался мне хоть чуточку стоящим. За ужином мама не раз спрашивала, что со мной и почему я такая грустная. Я только пожимала плечами и в итоге рано пошла спать. Выспаться мне так и не удалось, – встала с синяками под глазами и опухшим лицом. Видя мое состояние, мама забеспокоилась еще больше. И тут я поняла: моя апатия и есть причина того, чтобы съездить в город. Весь следующий день я просидела в кресле в гостиной, то смотря в окно, то читая книгу. Вечером подошла к маме и сказала, что хотела бы поговорить с ней. Мы отправились ко мне в комнату и присели на кровать.
