– Не разыгрывай комедию и не прикидывайся больной. Я знаю, что с тобой все в порядке. Сейчас мы пойдем в зал, и ты станешь танцевать со мной и другими гостями, будешь улыбаться и смеяться.
– А что если нет? – спросила я. – Вы побьете меня? Лишите воды и еды? Убьете? Или что?
Энтони ухмыльнулся, отпустил меня и, немного отойдя, закурил сигару.
– Тогда кое-кто пострадает.
– И кто же?
– Пойдем, я покажу тебе.
Энтони грубо взял меня за руку, и мы вышли из комнаты. Пройдя немного влево, мы оказались перед лестницей, ведущей вниз. Продолжая курить, мой мучитель сказал:
– Дамы вперед, – и подтолкнул меня к спуску. Приподняв подол платья, я начала спускаться.
В подвальном помещении Энтони повел меня по одному из его коридоров. Мы шли мимо закрытых дверей, откуда не доносилось ни звука. Несколько раз я видела крыс, и мурашки пробегали по моей спине. Тут пахло сыростью и гнилью. Наконец мы остановились возле одной из дверей, и Энтони кивком головы указал на нее.
– Встаньте на цыпочки и посмотрите в окошко. Может, узнаете кого-то.
С испугом и недоумением я посмотрела на него и в нерешительности подошла к двери. Я боялась заглянуть в окошко, потому что не знала, что могу там увидеть, но я все же собралась с духом и сделала это. Поначалу я ничего не увидела, кроме темной каменной камеры, но вскоре заметила в углу какое-то движение.
Я напрягла зрение, но все равно не понимала, кто или что передо мной. Вдруг это нечто поднялось и начало приближаться ко мне.
– Неужели это ты? – услышала я знакомый голос. Вначале я не поняла, кто это, но через несколько секунд узница с опухшим от синяков и ссадин лицом показалась мне знакомой. Это была… Диана.
– Диана! Господи! – закричала я. Мои апатия и безразличие улетучились в один миг. – Что они с тобой сделали?
– Милая, – тихо сказала Диана, – я не понимаю, что происходит.
Я в ужасе и испуге смотрела на то, во что превратилась моя красавица сестра. Когда-то она была крепкой красивой девушкой, а сейчас на меня смотрел обтянутый кожей скелет. Ее волосы были запутаны и сбиты в колтуны, а лицо и руки были синими от побоев.
– Что вы с ней сделали? – закричала я и набросилась на Энтони.
Мне хотелось расцарапать ему глаза, перегрызть горло, сделать что угодно, чтобы только отомстить за свою сестру. Но Энтони был слишком силен, он схватил меня и, прижав к стенке, сказал:
– Если ты не подчинишься мне, я убью ее. Если будешь хорошо себя вести, то уже утром отпущу вас обеих.
– Не слушай его, он убьет тебя, – раздался голос Дианы из камеры.
– Заткнись! – проревел Энтони и снова обратился ко мне: – У тебя все равно нет выбора. Если откажешься, то я убью ее прямо сейчас, на твоих глазах.
– Какой смысл мне верить вам? Вы меня обманете, – закричала я, вырываясь.
– Гарантий никаких нет, но лучше тебе согласиться.
Я перевела взгляд на измученное лицо Дианы. «Каким образом она оказалась у них в руках?» – подумала я. Надо было что-то предпринимать. Я понимала, что не могу доверять Энтони, но и не могла не подчиниться ему.
– Согласна, – тихо сказала я.
– Что ты сказала? – сделав вид, что не расслышал, переспросил Энтони.
– Я сказала, что согласна. Я сделаю все, что вы от меня хотите.
– Мудрое решение, – одобрил Энтони. – В таком случае нам нужно торопиться. Нас ждут.
Я со слезами на глазах посмотрела на Диану. Сквозь узкие решетки она протянула ко мне свою бледную тощую руку. Я губами прижалась к ней. Мое сердце сжигала боль, я чувствовала за собой огромную вину, ведь это из-за меня она оказалась тут.
– Крепись, сестра, – сказала Диана.
Я не успела ничего ответить, так как Энтони уже тащил меня к выходу.
Когда мы поднялись наверх, Энтони остановился возле одной из дверей и сказал:
– Сейчас мы пойдем в зал. Там будет много разных людей. Мы откроем с тобой бал своим танцем. Потом, возможно, тебе придется танцевать с кем-то из гостей. Не проси ни у кого помощи, или твоя сестра умрет.
Я кивнула в ответ и тыльной стороной ладони вытерла набежавшие на глаза слезы.
Энтони взял меня под руку, открыл дверь, и мы вошли в зал.
Прежде мне никогда не доводилось присутствовать на балах. Правда, я была несколько раз в гостях у родственников, где устраивались танцы. Но я никогда не видела ничего похожего на то, что открылось мне в тот вечер.
Мы с Энтони вошли в огромный зал, наполненный светом. Горели и лампы, и свечи, причем, в таком количестве, что казалось, сам зал светился изнутри. По его краям стояли столы, ломившиеся от еды и напитков. И самое главное – гости. Людей было довольно много, но танцующие пары не задевали друг друга, как не мешали и тем, кто хотел подкрепиться. Все приглашенные демонстрировали роскошные наряды. Дамы (как ни странно, их было значительно меньше, нежели мужчин), блистали в красивых ярких платьях, украшенных драгоценными камнями, а мужчины были в элегантных костюмах и фраках. Но самое удивительное – лица всех гостей скрывали маски. Даже музыканты, были в них. Как только мы вошли в зал, гости отвлеклись от своих занятий, а танцующие замерли. Энтони, не смотря ни на кого, шел по залу, крепко держа меня под руку. Все мужчины кланялись ему, а женщины приседали в реверансе. Я, стараясь смотреть в пол, просто шла рядом. Энтони подвел меня к небольшой сцене в конце зала, мы с ним взошли на нее, и он громко произнес:
– Добро пожаловать на наше очередное собрание! Я безмерно благодарен всем, кто пришел ко мне снова. Сегодня не просто бал, сегодня наш заключительный бал.
После этих слов люди в зале удивленно ахнули и переглянулись.
– Да, вы не ослышались. Сегодня, наконец, мы получим то, к чему так долго стремились. Но это будет потом. А сейчас отвлечемся от всех наших дел. Позвольте представить вам гвоздь программы.
Энтони указал на место, где я стояла, и все обратили свой взор на меня. Из-за масок я не поняла, как гости Энтони отреагировали на «гвоздь программы», но могу поклясться, что разглядывали они меня довольно долго.
После этого небольшого выступления Энтони, галантно подав мне руку, пригласил на танец.
Бал превратился для меня в настоящее мучение. Сначала я танцевала с Энтони, потом он передал меня какому-то невысокому мужчине, который, сильно стиснув мою ладонь, неуклюже двигался под музыку. Затем я танцевала с высоким брюнетом, говорившим со мной на чужом для меня языке. Были еще какие-то люди, смотревшие на меня и норовившие прикоснуться ко мне. Даже женщины, приближаясь ко мне, пытались дотронуться до моего наряда. Я устала и хотела только одного – окончания этого безумия. Спустя довольно много времени, Энтони снова вышел на сцену и громко сказал:
