Отсюда – вывод третий: настоящее упрямство не столько ситуативное, сколько возрастное. Проявления упрямства отражают этапы, вехи, ступени взросления ребёнка, усвоения им социальных, нравственных, культурных норм.
4. Маленький ребёнок ещё не способен внятно сформулировать, чётко выразить свои вполне естественные желания, стремления, намерения.
Бессилие и беспомощность вызывают огорчение, раздражение, досаду. Внешне и со стороны такие реакции кажутся необъяснимым сопротивлением, ослиной упёртостью, непонятной блажью. Такое мнимое, кажущееся упрямство – одновременно и защитная, и компенсирующая реакция.
Вспоминается реальный и очень характерный случай. Зимой на прогулке девочка лет трёх с необъяснимым упрямством выбрасывала подстилку из санок, на все мамины уговоры и призывы реагировала криком, упиралась, не хотела ехать домой. Когда разбушевавшаяся девчонка в десятый раз вцепилась в плед и бросила на снег – родительница не выдержала: «Ну-ка, живо домой! Хватит мне тут сцены закатывать!» – с этими словами она решительно пошагала к дому, волоча одной рукой санки, а другой – ревущую благим матом и вырывающуюся упрямицу.
Что и говорить, душераздирающее зрелище… Потом выяснилось: после катания с горки между слоями подстилки образовался большой и острый комок льда, который просто мешал сидеть в санках. Девочка не смогла доходчиво растолковать маме причину своего беспокойства, а та сразу не заметила непорядок и разозлилась.
Отсюда – вывод четвёртый: зачастую мы просто не понимаем детей и ошибочно принимаем за упрямство совсем иное поведение.
5. У детей предельно обострено чувство справедливости.
Лейтмотив любых мероприятий, игр, споров – «так нечестно!». Этот выкрик возникает по поводу и без повода, просто «на всякий случай». Кто об этом забывает – получает протест: «Я так не играю!»
Детское мировоззрение ещё не отличается чёткостью, а поведение – гибкостью. Так, малыши ещё не имеют чётких представлений о справедливом / несправедливом и не видят возможных вариантов решения одной задачи или проблемы. Например, что дойти до детской площадки можно по двум дорожкам, что копать песок можно разными лопатками, что лепить снеговика можно с головы, а можно с туловища…
Это делает несправедливость ещё более ранящей и болезненной и заставляет ошибочно усматривать её везде, где возникает ситуация выбора, принятия решения. Получается, что упрямство – часто следствие поведенческого тупика: если что-то не нравится или чего-то не хочется – проще сразу воспротивиться, упереться, отказаться.
Отсюда – вывод пятый и последний: необходимо бережно и уважительно относиться к чувствам ребёнка, но постепенно формировать у него правильные представления о справедливости и учить поведенческой гибкости.
В заключение – ещё несколько фактов об упрямстве, которые полезно знать, чтобы грамотно строить взаимоотношения с детьми и не испытывать ложных волнений по поводу ошибок и неудач.
♦ Упрямство начинается примерно с полутора лет, но есть дети, которые начинают упрямиться даже раньше – чуть ли не с года (как в стихотворении Татьяны Ивановой: «Из пелёнок вылез брат – стал немного вредноват…»).
♦ Пику упрямства чаще всего соответствует возраст двух с половиной лет.
♦ В кризисный период приступы упрямства и капризности случаются у детей по 5 раз в день, а у некоторых детей – до 19 раз!
♦ Приступ упрямства чаще всего происходит в первой половине дня.
♦ Мальчики упрямятся сильнее и чаще, чем девочки.
♦ Упрямство нередко начинает само идти на спад после трёх лет. Не случайно возрастной кризис трёх лет получил научное название trotz alter (в переводе с немецкого «возраст строптивости»).
Современные психологи и педагоги утверждают: если дети по достижении трёхлетнего возраста всё ещё продолжают активно и часто вредничать, то, вероятнее всего, речь идёт о «фиксированном» упрямстве. Чаще всего это результат соглашательского поведения родителей: они поддались нажиму, давлению, манипулированию. C’est la vie: мы воспитываем детей – но и дети дрессируют и укрощают нас…
Глава 8. Ловим капризку. Как справляться с упрямством?
От младенчества дети обыкновенно плачут от двух причин: 1-е, от упрямства, 2-е, от чувствительности и склонности к жалобе. Различить и те, и другие слёзы можно по голосу, взгляду и по наружности детей; но те и другие слёзы не должно дозволять.
Екатерина II «Наставления к воспитанию внуков»
Умоляет бабка внука:
– Спать, Илюшенька, пора!
Вдруг тебя услышит Бука?
Что тогда? А я стара. –
Но кричит упрямый внук:
– Не боюсь я ваших бук!
Ти мофе й Белозёров
«Бука»
Как справляться с детской строптивостью и капризами? Иногда нам кажется: существует некий «метод-гарант», какой-то универсальный приём наподобие волшебного заклинания, превращающий маленького упрямца в покладистого и сговорчивого паиньку. Эта иллюзия возникает из-за того, что в борьбе с упрямством мы интуитивно, сами того не сознавая, воображаем ребёнка сверхчеловеком. Почему?
Во-первых, именно строптивцы и капризули непроизвольно обретают у нас статус самых закоренелых вредин, на которых гораздо хуже, чем на малолетних агрессоров и озорников, действуют испытанные и проверенные воспитательные средства. Во-вторых, в сопротивлении упрямству по определению больше соглашательства, уступок, компромиссов. Эта форма непослушания лучше всего подтверждает тезис о том, что не только мы дрессируем детей, но и они укрощают нас. Наконец, характерны и воспитательные меры, применяемые к упрямцам: что-то отнять, чего-то лишить.
Между тем обнаруживаются давно известные, но ныне подзабытые либо внешне «слишком простые» возможности позитивного воздействия. И многие из них опять же кроются в самом языке, в нашей повседневной речи.
Прежде всего, задумаемся: какими словами мы обыкновенно добиваемся от детей подчинения, повиновения, покорства? Какие фразы обычно повторяем? Чаще всего в нашей речи звучат отрицания (см. главу 4), похожие на заклятья злых волшебников, отнимающих у сказочных героев их силу, ловкость, смекалку. То и дело слышатся предупреждения о плохих последствиях («сломаешь!», «поранишься!», «заболеешь!»), а иногда и настоящие угрозы: («накажу!», «получишь!», «в угол!»)…
