Такова уж душа человека. Потребность сделать нечто постоянное, жить вечно в творениях своих рук – доказательство его превосходства над всем, что есть на Земле. На этом основано его господство, этим оправдывается его владычество над всем миром.
Айртон, как всегда молчаливый, говорил себе, что ему хотелось бы увидеть Гленарвана и вернуть себе всеобщее уважение.
Однажды, 15 октября, беседа затянулась дольше обычного. Было девять часов вечера. С трудом подавляемые зевки указывали, что настал час отдыха. Пенкроф направился было к своей кровати, как вдруг зазвенел электрический звонок, проведенный в зал.
Все колонисты – Сайрес Смит, Гедеон Спилет, Герберт, Айртон, Пенкроф, Наб – были налицо. Ни один из них не находился в корале.
Сайрес Смит встал.
Его товарищи переглянулись, думая, что им послышалось.
– Что это значит? – вскричал Наб. – Уж не черт ли это звонит?
Все промолчали.
– На дворе собирается гроза, – заметил Герберт. – Не могло ли действие электричества…
Юноша не закончил фразы. Инженер, на которого смотрели все колонисты, отрицательно покачал головой.
– Подождем, – сказал Гедеон Спилет. – Если это сигнал, то он, во всяком случае, повторится.
– Но кто же это может быть? – спросил Наб.
– Как кто? – ответил Пенкроф. – Тот, кто…
Новый звонок прервал слова моряка.
Сайрес Смит подошел к аппарату. Пустив ток по проводу, он послал в кораль вопрос:
«Что вам нужно?»
Через несколько мгновений иголка задвигалась по диску и передала обитателям Гранитного Дворца ответ:
«Приходите в кораль как можно скорее».
– Наконец-то! – воскликнул Сайрес Смит. Да! Наконец тайна должна была раскрыться. Властное чувство, которое влекло их в кораль, заставило забыть усталость, и всякая потребность в отдыхе пропала. Не говоря ни слова, они вышли из Гранитного Дворца и через несколько мгновений были на берегу. Только Юп с Топом остались дома. Без них можно было обойтись.
Была черная ночь. Молодой месяц исчез сразу после захода солнца. Как и говорил Герберт, густые грозовые тучи тяжелыми сводами нависли над землей; не было видно ни одной звездочки. Только редкие зарницы, отблески отдаленной грозы, освещали горизонт.
Через несколько часов гроза могла разразиться и над островом. Ночь была страшная.
Но самый глубокий мрак не служил препятствием для людей, которые так хорошо знали дорогу в кораль. Они поднялись вверх по левому берегу реки Благодарности, вышли на плато, перешли по мосту через Глицериновый ручей и двинулись дальше лесом.
Колонисты шли быстрым шагом. Все были очень взволнованы. Сомнений быть не могло: они наконец узнают разгадку этой тайны, узнают имя незнакомца, который так глубоко вошел в их жизнь, узнают этого могущественного и великодушного человека. В самом деле, для того чтобы действовать всегда вовремя, незнакомец должен был пристально следить за жизнью колонистов, знать о любом ничтожнейшем событии, слышать все, что говорится в Гранитном Дворце.
Каждый из колонистов был погружен в думы и невольно ускорял шаг. Под сводом деревьев стояла такая тьма, что не было видно даже края дороги. В лесу – полная тишина; животные и птицы, чувствуя приближение грозы, были неподвижны и безмолвствовали. Дуновение не коснулось ни одного листочка. Лишь шаги колонистов, ступавших по жесткой земле, гулко раздавались во мраке.
В первые четверть часа пути молчание было нарушено только следующим замечанием Пенкрофа:
– Нам следовало бы захватить с собой фонарь.
– Мы найдем фонарь в корале, – ответил инженер. Сайрес Смит и его товарищи покинули Гранитный Дворец в двенадцать минут десятого. В сорок семь минут десятого они находились в трех милях от устья реки Благодарности, а всего до кораля было пять миль.
В это время над островом засверкали яркие молнии, при свете которых отчетливо вырисовывались черные узоры листвы. Свет молний был ослепителен. Очевидно, гроза должна была вот-вот начаться. Вспышки сверкали все чаще и ярче, в глубине неба слышались отдаленные раскаты грома. Воздух был нестерпимо душен.
Колонисты продолжали идти, словно их толкала невидимая сила.
В четверть одиннадцатого при яркой вспышке молнии они увидели изгородь кораля. Не успел маленький отряд войти в калитку, как послышался страшный удар грома.
В одно мгновение колонисты пробежали через кораль и оказались перед домом.
Возможно, что в доме находился незнакомец, так как именно оттуда была послана телеграмма. Тем не менее в окне не было света.
Инженер постучался.
Никакого ответа.
Сайрес Смит распахнул дверь, и колонисты вошли в комнату, где было совершенно темно.
Наб высек огонь и зажег фонарь, пламя которого осветило все уголки комнаты.
В комнате никого не было.
Вещи стояли на своих обычных местах.
– Неужели мы ошиблись? – тихо проговорил Сайрес Смит.
Нет, ошибки не было. В телеграмме, несомненно, было написано:
«Приходите в кораль как можно скорее».
Колонисты подошли к столу, на котором стоял телеграфный аппарат. Все было на месте: и батареи, и футляр, и приемник, и передатчик.
– Кто здесь был последний? – спросил инженер.
– Я, мистер Смит, – ответил Айртон.
– Когда это было?
– Четыре дня назад.
– Вот записка! – закричал Герберт и указал на бумажку, лежавшую на столе.
На бумажке было написано по-английски:
«Идите вдоль нового провода».
– Вперед! – вскричал Сайрес Смит.
Он понял, что телеграмма была послана не из кораля, а из таинственного убежища незнакомца, который соединил свое жилище с Гранитным Дворцом при помощи добавочного провода.
Наб взял зажженный фонарь, и все вместе вышли из кораля.
Гроза бушевала со страшной силой. Промежутки между вспышками молнии и ударами грома становились все короче. Грозная стихия завладела всем островом. В прерывистом свете молнии можно было видеть вершину горы Франклина, окутанную дымом.
Во всем корале, между изгородью и домом, не было никаких признаков телеграфного провода. Но, выйдя за калитку, инженер подбежал к первому столбу и увидел при вспышке молнии, что к изолятору прикреплен провод, спускающийся к земле.
