Один глубокий вдох. Затем решительный шаг в направлении стула, на котором сидит пленник, глядящий на нее с ужасом. Чтобы успокоить его, Элли лучезарно улыбнулась. Странно, но это не возымело ровным счетом никакого эффекта.
– Милорд, я решила, что ваши поиски наконец завершены.
Пленник отшатнулся и задергался, силясь разорвать путы, да так, что стул под ним затрещал. Электра в недоумении наблюдала за ним. А что такого она сказала?
Сказала, что поиски завершены.
Ах, боже правый! Откуда в ее сознании всплыла эта дешевенькая трескучая фразочка? Словно из какого-нибудь третьесортного романчика! Электра сцепила руки, терпеливо дожидаясь, пока пленник слегка не успокоится. Когда мужчина вновь устремил на нее взгляд, она подбадривающе кивнула, состроила ему глазки и вновь улыбнулась.
– Я хотела лишь сказать, что вы меня наконец-то нашли!
Теперь он смотрел на нее вовсе как на ненормальную. Впрочем, возможно, парень просто невеликого ума?…
Электра передернула плечами, чтобы слегка расслабиться, и улыбнулась еще шире. Возможно, имело смысл говорить помедленней. Возможно, аристократы – все поголовно вырожденцы и недоумки.
– Я ваша графиня, – чеканя каждое слово, проговорила она.
Прямо на глазах пленник стремительно бледнел – его загорелая кожа стала вдруг серой. Положительно, она не понимала причины такой его реакции!
Мечтать о блестящем супружестве и похищать потенциального жениха – это явно не одно и то же, однако Электра отказывалась слушаться голоса разума, пусть даже разуму вторил ее собственный внутренний голос.
Лорд Эрон Арбогаст был То самое. Тут все сошлось. Богатый, титулованный, молодой, притом живущий не по соседству. Он ищет себе графиню. А она подыскивает себе графа.
И Электра уверена была, что ей просто надо побыть наедине с ним, чтобы растолковать ему, что к чему.
А вокруг высились стены имения Уортингтонов – ну, по крайней мере того, что от них осталось. И сейчас эти полуразрушенные стены обнимали и поддерживали ее, словно любящие объятья ее семьи.
Этот дом – самое подходящее место для свиданья один на один с его светлостью. Место уединенное, и его криков о помощи никто не услышит – к тому же никто не подслушает их интимной беседы.
«Это безумие. Ну да. А что еще остается делать? Как еще прибрать к рукам нужного мужчину? Ты слишком много времени провела в обществе братьев».
Электра понимала, что разум в данном случае совершенно прав. Но он явно опоздал со своими заключениями! Наверное, слишком долго молчал. И вот теперь она здесь, в том самом имении, которое намеревается спасти, и с нею плененная титулованная жертва – то есть ее будущий супруг!
Нервы Электры потихоньку начинали сдавать. Еще был шанс отступить. Еще можно освободить его и покинуть здесь, на обочине дороги, чтобы он в жизни не догадался о том, кто именно его похитил!
В это мгновение облака ненадолго рассеялись – и свет полной луны озарил имение Уортингтон. Сейчас, словно по волшебству, усадьба преобразилась – она вновь была прекрасна и величественна, как и подобает родовому гнезду славного семейства.
«Я вновь хочу оказаться дома. Я хочу, чтобы все мы могли вернуться к себе домой! И ради этого я пойду на все!»
Электра выпрямилась. Решимость вновь овладела ею, кровь быстрее заструилась по жилам. Та самая решимость, что заставила ее трястись на жестком седле позади брата. Та самая решимость, что заставила украсть человека с обочины, словно какую-нибудь тыкву с чужого поля! Все, что она сделала, и все, что еще сделает, – все преследует одну-единственную цель!
Уортингтоны будут спасены!
А средства для этого – в ее распоряжении. Перед нею сидит его светлость. И если он не пожелает внять голосу разума – что ж, ей вновь придется взять дело в свои руки.
Шагнув вперед, Электра уселась на колени к мужчине, словно в седло. И снова брюки оказались как нельзя кстати. Потом коснулась ладонями его поросших щетиной щек, закрыла глаза, чтобы не видеть его потрясенного лица…
…и поцеловала его.
Глава 4
Когда губы сумасшедшей коснулись его рта, Эрон окаменел. Проклятье, какие мягкие у нее губы! А на вкус – точь-в-точь вишня… Нежные ладошки касались его щек, а потом тонкие пальчики, робко скользнув, запутались в его волосах…
«Мягкая… сладкая… нежная…»
Казалось, черт подери, что это длилось целую вечность!
Из его груди помимо воли вырвался вздох, и губы Эрона разомкнулись. В ответ губки соблазнительницы проделали то же. Кончик розового язычка пробежал по губам, увлажняя их… затем проделал то же самое с его губами. Казалось, он понравился ей на вкус: язычок ее не думал останавливаться, проникая уже меж его ждущих губ. Сладкий, смелый маленький язычок…
Опьянев от этой сладости, Эрон втянул этот язычок в свой рот и принялся ласкать его своим языком. Затем проник языком в ее нежный ротик, наслаждаясь вкусом вишни и нежным жаром, исходящим из ее рта. Краешком затуманенного сознания он понимал, что девушка совсем не умеет целоваться. Что она даже не осознает, сколь порочно соприкосновение открытых ртов и… «О боже правый, как же сладки ее губы!..»
Подавшись вперед, насколько позволяли путы, Эрон приник к ее рту жадным поцелуем. Ответом ему был ее приглушенный всхлип, эхом отдавшийся в его паху, отчего голос здравого смысла тотчас смолк. А пальчики девушки уже касались его затылка, они запутались в его волосах, и все ее тело прильнуло к нему.
Обезумевшие языки, переплетаясь в поцелуе, затеяли бешеную пляску. Мягкие полные груди скользили по его мускулистой груди, маленькие ручки неустанно ласкали его волосы… Боже, если бы не путы на руках и ногах…
Путы?…
Так он похищен!..
Голос здравого смысла вновь зазвучал в полную силу, безжалостно гася пламя, разгоревшееся было от этого жаркого и неумелого лобзанья.
Эрон резко отстранился от девушки – так резко, что между пальцами у нее осталось несколько его волосинок.
Ее разрумянившееся личико, ее изумленные глаза – черт подери, она прехорошенькая! – были в каких-нибудь дюймах от его лица.
– Что случилось? – Девушка нахмурилась. – Ах да, я неподобающе одета! Знаю, что выгляжу сейчас не самым лучшим образом, но поверьте, это весьма легко исправимо! Я никогда не опозорю ни вас, ни ваше имя!
Эрон горячо порадовался тому, что не видит ее во всей возможной красе. Этого он мог бы не пережить. С усилием подавив вполне естественную мужскую реакцию на близость прелестной женщины, он яростно сверкнул на нее глазами. Так она назвала себя его графиней? Стало быть, намерена соблазнить его, чтобы получить титул… или того хуже. Что же она за существо, если столь хладнокровно подстроила собственное падение?
Боже милостивый! Он погиб. Погиб безвозвратно…
