Прогулка обещала быть прекрасной. Даже веселой.
– Как по-вашему, что ее задержало? – удивилась Элизабет.
– Всего лишь на минуту, – отмахнулась Харриет.
– Неправда! Она была здесь по крайней мере за пять минут до нашего прихода.
– За десять, – поправила Френсис.
– Десять? – откликнулся Дэниел. От их болтовни у него начинала кружиться голова.
– Минут, – пояснила Френсис.
– Десяти не было.
Он не понял, кто произнес последнюю фразу.
– Но и пяти не было.
И эту фразу тоже произнес непонятно кто.
– Мы могли бы договориться на восьми, но, думаю, это неточно.
– Почему вы все так быстро лопочете? – был вынужден спросить Дэниел.
Все трое замолчали, взирая на него с одинаково изумленным выражением лиц.
– И вовсе не быстро, – обиделась Элизабет.
– Мы всегда так говорим, – вторила Харриет.
– И все остальные прекрасно нас понимают, – подытожила Френсис.
Поразительно, как три юные девушки могут лишить взрослого человека дара речи.
– Интересно, почему мисс Уинтер так опаздывает? – продолжила Харриет.
– Теперь я пойду за ней, – решила Элизабет, бросив на Френсис взгляд, явно говоривший о полной неспособности сестры сделать что-то как полагается.
Френсис только пожала плечами.
Но как только Элизабет добежала до конюшни, оттуда вышла вышеупомянутая леди, выглядевшая как истинная гувернантка, в практичном дневном сером платье и такого же цвета шляпке. Леди натягивала перчатки и хмурилась, разглядывая, как полагал Дэниел, разошедшийся шов.
– Это, должно быть, мисс Уинтер, – громко сказал он, прежде чем она увидела его.
Она подняла глаза и поспешно замаскировала улыбкой выражение тревоги.
– Я слышал о вас столько прекрасного, – величественно заметил Дэниел, выступая вперед, чтобы предложить ей руку.
Когда Энн взяла ее – крайне неохотно, нужно заметить, – он нагнулся и прошептал так, что слышала только она:
– Удивлены?
Глава 4
Она не удивилась.
Да и чему удивляться? Он пообещал, что придет, хотя она сказала, что ее не будет дома. Он заявил, что станет приходить снова и снова, даже когда она еще раз намекнула, что их встречи нежелательны.
Он граф Уинстед. Мужчины его положения делают все, что пожелают.
Его нельзя назвать злобным или даже эгоистичным. Энн нравилось думать, что она за все эти годы научилась разбираться в людях куда лучше, чем, скажем, в шестнадцать лет. Лорд Уинстед не намерен обольщать девушек против их воли и не намерен также губить, или угрожать, или шантажировать бедняжек, во всяком случае намеренно.
Если ее жизнь разрушится из-за лорда Уинстеда, то не потому, что он сделал это нарочно. Все произойдет потому, что он ее пожелал и захотел, чтобы она тоже его пожелала. И ему просто в голову не придет, что он не должен позволять себе преследовать ее.
Ведь ему дозволено все, не так ли?
– Вам не следовало приезжать, – негромко сказала она, когда они гуляли в парке. Девицы Плейнсуорт успели уйти вперед на несколько ярдов.
– Я хотел повидать кузин, – пояснил он с невинным видом.
Энн искоса глянула на него:
– В таком случае почему вы тащитесь сзади, со мной?
– Посмотрите на них. Они заняли весь тротуар. Не хотите же вы, чтобы я столкнул кого-то на обочину?
И верно, Харриет, Элизабет и Френсис выстроились по росту: слева – самая старшая, справа – самая младшая, совсем как приказывала матушка. Энн поверить не могла, что они выбрали этот день, чтобы наконец последовать материнскому приказу.
– Как ваш глаз? – спросила Энн. При ярком дневном свете глаз выглядел еще хуже. Но по крайней мере теперь она видела, какого цвета его глаза: светло-голубые, яркие. Просто абсурдно, как сильно ей хотелось это узнать!
– Все не так плохо, пока я до него не дотрагиваюсь, – сообщил Дэниел. – Если вы сжалитесь и не станете швыряться камнями мне в лицо, буду крайне признателен.
– Все мои планы на сегодня рухнули, – притворно пожалела она. – Какой кошмар!
Он хмыкнул, и на Энн нахлынули воспоминания. Не о чем-то особенном. Она вспомнила себя. Как чудесно было флиртовать, смеяться и нежиться в лучах внимания джентльменов.
Флирт – это так мило. Но не его последствия. Она до сих пор за это расплачивается.
– Прекрасная сегодня погода, – заметила она, помолчав.
– Неужели нам больше не о чем поговорить?
Его тон был веселым и шутливым, и когда Энн посмотрела на него, оказалось, что на его губах играет легкая таинственная улыбка.
– Погода великолепная, – поправилась она.
Его улыбка стала шире. И ее тоже.
– Пойдем к Серпентину? – спросила Харриет, оборачиваясь.
– Куда пожелаешь, – благодушно разрешил Дэниел.
– Роттен-роу, – поправила Энн. Когда он уставился на нее, вскинув брови, она пояснила: – Я по-прежнему их гувернантка, не так ли?
Он отсалютовал ей, кивнул и крикнул:
– Куда пожелает мисс Уинтер.
– Надеюсь, мы не займемся математикой, – пожаловалась Харриет.
Лорд Уинстед с нескрываемым любопытством воззрился на Энн:
– Математикой? На Роттен-роу?
– Мы делали измерения, – сообщила она. – Они уже измерили среднюю длину своих шагов. Теперь будут их считать и вычислять длину дорожки.
– Очень мило, – одобрительно заметил Дэниел. – И пока они считают, ведут себя тихо и спокойно.
– Вы не слышали, как они считают, – вздохнула Энн.
Он с некоторой тревогой повернул голову к ней:
– Только не говорите, что они не умеют считать.
– Конечно, умеют, – улыбнулась она, не в силах сдержаться. Он выглядел таким смешным с одним глазом, в котором сияло удивление. Другой все еще оставался слишком заплывшим, чтобы выражать какие-либо эмоции.
– Ваши кузины все делают с большим энтузиазмом, – заверила Энн. – Даже считают.
– Значит, вы хотите сказать, – заметил Уинстед, немного подумав, – что через пять или около того лет, когда в квартете Смайт-Смитов появятся Плейнсуорты, мне страстно захочется быть как можно дальше?
– Я никогда не сказала бы чего-то подобного, – заверила она. – Но знаете ли вы, что Френсис решила нарушить традицию и скоро начнет играть на контрабасе?
Он поморщился.
– Неужели?
