Почти час Дэниел мерил шагами комнату, перебирая в памяти все подробности нападения. Улица была не самой освещенной в Лондоне, но уж точно не считалась одной из наиболее опасных. С другой стороны, если вор хотел получить кошель потолще, ему стоило бы выйти за границы притонов Сент-Джайлза и Олд-Никол-стрит. Дэниел – не первый джентльмен, которого обчистили бы вблизи Мейфэра.
Это могло быть простым ограблением. Разве не так? Они сказали, что им нужны деньги. И это вполне правдоподобно.
Но Дэниел слишком долго жил с оглядкой, чтобы принять столь простое объяснение. И когда Хью наконец появился в комнате, Дэниел уже приготовился.
– Уинстед! – немедленно воскликнул Хью. Он не выглядел удивленным, но у Хью на редкость бесстрастное лицо. Отчасти поэтому у него почти невозможно выиграть в карты. Бóльшую роль играет, конечно, его из ряда вон выходящая способность запоминать числа.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Хью и, закрыв дверь, проковылял вперед, тяжело опираясь на трость. Дэниел вынудил себя наблюдать за ним. Когда они снова встретились, ему было трудно видеть хромавшего Хью и сознавать, что причиной этому стал он. Теперь он считал, что должен смотреть на Хью, и это станет частью его покаяния. Хотя после случившегося сегодня вечером он не был уверен, что заслуживает покаяния.
– На меня напали, – коротко бросил Дэниел.
Хью замер. Очень медленно повернулся. Взгляд перебегал с лица Дэниела на его ноги и обратно.
– Садись, – резко бросил он, показывая на стул.
Но кровь Дэниела слишком быстро бежала по венам, чтобы он мог спокойно сидеть.
– Предпочту постоять.
– Прости, я все равно сяду, – усмехнулся Хью с явным презрением к себе. Неуклюже подковылял к стулу и осторожно на него опустился. Вытянул больную ногу и вздохнул с видимым облегчением.
Так притворяться невозможно. Пусть он лжет во всем остальном, но только не в этом. Дэниел видел ногу Хью, исковерканную и покрытую шрамами. Врачи совершили невероятный подвиг, сохранив ее. И чудо еще, что он может хотя бы на нее опираться.
– Не возражаешь, если я выпью? – осведомился Хью. Положил трость на стул и стал разминать мышцы ноги, не стараясь скрыть выражение боли. – Спиртное там, – поморщился он, кивнув в сторону шкафчика.
Дэниел пересек комнату и извлек бутылку бренди.
– На два пальца? – спросил он.
– Три. Пожалуйста. День был долгим.
Дэниел налил бренди и принес Хью. Он не касался спиртного с той кошмарной пьяной ночи, но ведь у него не было искалеченной ноги, требовавшей чего-то обезболивающего.
– Спасибо, – то ли прошептал, то ли простонал Хью. Сделал большой глоток, потом другой, прикрыв глаза, когда по горлу прокатился огонь. – Ну вот, – выдохнул он, снова обретя равновесие. Поставил бокал и поднял глаза.
– Мне сказали, что твои увечья – дело рук лорда Чаттериса.
– Это совсем другое, – отмахнулся Дэниел. – На меня напали двое, когда я вечером возвращался домой.
Хью выпрямился. Взгляд стал острым.
– Они что-то сказали?
– Потребовали денег.
– Но они знали твое имя?
Дэниел покачал головой.
– Этого они не сказали.
Хью долго молчал, прежде чем высказаться:
– В таком случае вполне возможно, что это обычные грабители.
Дэниел скрестил руки на груди и уставился на него.
– Я же сказал, что вырвал обещание у отца, – тихо напомнил Хью. – Он тебя и пальцем не коснется.
Дэниел хотел ему верить. Мало того, он ему верил. Хью никогда не был лгуном. И мстительным тоже не был. Но, возможно, отец его обманул?
– Откуда я знаю, что твоему отцу можно доверять? – спросил Дэниел. – Последние три года он искал моей смерти.
– А я провел последние три года, убеждая его, что в этом… – Хью скривил губы и помахал ладонью над искалеченной ногой, – столько же моей вины, сколько и твоей.
– Он никогда этому не поверит.
– Не поверит, – согласился Хью. – Он упрямый осел и всегда был таким.
Не впервые Дэниел слышал, как Хью говорит об отце подобным образом, но все же был озадачен. Что-то в бесстрастном тоне Хью лишало его равновесия.
– Откуда мне знать, буду ли я в безопасности? – взорвался он. – Я вернулся в Англию, полагаясь на твои уверения в том, что твой отец сдержит слово. Если что-то случится со мной или, не дай бог, с членами моей семьи, я буду преследовать его до края земли.
Хью не собирался указывать Дэниелу на то, что, если его убьют, некому будет преследовать отца.
– Мой отец подписал контракт, – напомнил Хью. – Ты его видел.
У Дэниела даже была копия, как и у Хью, и лорда Рамсгейта, а также у поверенного Хью, получившего строгие инструкции держать ее под замком. Но все же…
– Он не первый человек, пренебрегший подписанным документом, – тихо ответил Дэниел.
– В самом деле? – Лицо Хью мгновенно осунулось. Под глазами легли тени. – Но этим документом он не пренебрежет. Я сделал для этого все.
Дэниел подумал о семье. О сестре и матери. Об озорных, хохочущих кузинах Плейнсуорт, которых он только сейчас начал узнавать снова. Подумал о мисс Уинтер и живо представил ее лицо. Если что-то с ним случится до того, как он получит возможность узнать ее…
Если что-то случится с ней…
– Мне нужно знать, почему ты так в этом уверен, – ответил Дэниел яростным шепотом.
– Ну…
Хью поднес бокал к губам и снова жадно глотнул.
– Ладно, если так хочешь знать… Я сказал ему, что, случись с тобой что-то, я покончу с собой.
Будь у Дэниела в этот момент что-то в руках, наверняка с грохотом полетело бы на пол. Удивительно еще, что он сам не упал без чувств!
– Отец достаточно хорошо меня знает, чтобы понимать: в таких вещах я не шучу, – беспечно заметил Хью.
Дэниел не мог говорить.
– Так что… – Хью сделал очередной глоток, на этот раз едва коснувшись губами жидкости. – Буду очень благодарен, если ты не позволишь прикончить себя в уличной драке. Я уж точно во всем обвиню отца и, честно говоря, предпочел бы не прощаться с жизнью без особой надобности.
– Ты спятил, – прошептал Дэниел.
Хью пожал плечами.
– Иногда я тоже так считаю. Отец уж точно согласился бы с тобой.
– Но почему ты так поступил?
Дэниел представить не мог, что кто-то еще, даже Маркус, бывший для него настоящим братом, произнес бы подобную угрозу.
Хью очень долго молчал, глядя куда-то вдаль и лишь изредка моргая. Наконец, когда Дэниел уже был уверен, что Хью никогда не ответит, тот повернулся и сказал:
