Она знала, что он не причинит ей боли. Даже собственный отец не казался таким надежным.
– Вы вдруг стали такой серьезной, – заметил лорд Уинстед.
Энн с усилием вернулась в реальность.
– О, ничего, – быстро заверила она в надежде, что при этом не покраснела. Иногда нужно было убеждать себя, что граф не читает ее мысли.
Энн бросила взгляд на Харриет и Элизабет, все еще споривших, хотя перешли от темы ума (или отсутствия такового) прекрасной принцессы к…
«Господи боже, неужели они обсуждают диких кабанов?»
– Думаю, нам нужно сделать перерыв, – предложила она.
– Скажу одно, – процедил лорд Уинстед. – Не буду я играть кабана.
– Думаю, нет причин волноваться на этот счет. Френсис просто выхватит эту роль, – фыркнула Энн.
Он посмотрел на нее. Она – на него. И вместе они взорвались смехом, таким заразительным, что даже Харриет и Элизабет прервали перепалку.
– Что тут смешного? – спросила Харриет вслед за чрезвычайно подозрительным вопросом Элизабет:
– Вы смеетесь надо мной?
– Мы смеемся над всеми, – пояснил лорд Уинстед, вытирая слезы. – Даже над нами.
– Я голодна! – объявила Френсис, появляясь из кустов. К платью прилипли листочки, а в волосах застряла палочка. Энн не думала, что палочка изображает рог единорога, но эффект, тем не менее, был очаровательным.
– Я тоже голодна, – пожаловалась Харриет со вздохом.
– Почему бы кому-то из вас не побежать в дом и не попросить кухарку приготовить корзинку для пикника? – предложила Энн. – Нам неплохо бы подкрепиться.
– Я пойду, – предложила Френсис.
– И я с тобой, – сказала Харриет. – На ходу мне приходят лучшие мысли.
Элизабет оглядела сначала сестер, потом взрослых.
– Ну, тогда и я не собираюсь оставаться одна, – решила она, по-видимому, не считая взрослых подходящей компанией, и все три девочки направились к дому сначала быстрым шагом, потом бегом.
Энн наблюдала, как они исчезают за холмиком. Вероятно, и ей не стоило оставаться наедине с лордом Уинстедом. Но было трудно найти возражения. Сейчас день в разгаре. Они в саду, и, более того, сегодня она так повеселилась, что вряд ли способна возражать на что бы там ни было.
На лице Энн играла улыбка, и она была счастлива эту улыбку сохранить.
– Наверное, вам стоит снять пояс, – предложил лорд Уинстед. – Никому не нужно быть злым постоянно.
Энн рассмеялась, скользнув пальцами по черной ленте:
– Не знаю. Оказалось, мне очень нравится быть злой.
– Так и следует. Должен признаться, я завидую вашим злым деяниям. Бедный лорд Финстед, или как там теперь его будут звать, мог бы проявить чуть больше недоброжелательности. Бедняга такой неудачник.
– Да, но в конце получает принцессу, – напомнила Энн. – А злой королеве придется остаток жизни обитать на чердаке.
– Следовательно, возникает вопрос, – нахмурился он. – Почему история лорда Финстеда печальна? Что касается странного, это вполне ясно, но если злая королева заканчивает дни на чердаке…
– Это же его чердак, – перебила Энн.
– Вот как… – Похоже, граф опять пытался не рассмеяться. – Что ж, это все меняет.
И тут оба рассмеялись. Вместе. Снова.
– О, я тоже голодна, – вздохнула Энн, когда смех растаял до улыбки. – Надеюсь, девочки не слишком задержатся.
И тут рука лорда Уинстеда сжала ее пальцы.
– А я надеюсь, что они задержатся, – пробормотал он, притягивая Энн к себе, и она позволила, слишком счастливая, чтобы запомнить все способы, которыми он точно разобьет ее сердце.
– Я говорил, что поцелую вас снова, – прошептал Уинстед.
– Вы сказали, что попытаетесь.
Он коснулся губами ее губ.
– И я знал, что у меня получится.
Он поцеловал ее, и она отстранилась, но всего лишь на дюйм-другой.
– Вы весьма уверены в себе.
– Хм.
Его губы нашли уголок ее рта, медленно провели по коже, пока Энн сдалась. Голова бессильно откинулась, давая ему доступ к изгибу шеи.
Ее накидка соскользнула, открывая обнаженную кожу, и граф поцеловал ее, прямо у края выреза платья, прежде чем вернуться к губам.
– Господи боже, я так хочу вас, – прохрипел он, прижимая ее к себе еще сильнее, стискивая ягодицы, и подтягивая вперед… верх… И тут Энн безумно захотелось обхватить его ногами. Именно этого хотел и он, и боже, помоги ей, его желание было взаимно.
Слава небесам, что юбка Энн, возможно, оказалась тем единственным, что препятствовало ее абсолютно бесстыдным поступкам. Но все же, когда его рука проникла внутрь лифа, Энн не протестовала. А когда ладонь осторожно задела сосок, единственной ее реакцией был стон.
Это нужно прекратить. Ну, еще немножко…
– Прошлой ночью я видел вас во сне, – прошептал Уинстед ей в губы. – Хотите знать, как это было?
Энн покачала головой, несмотря на то что хотела. Отчаянно. Но она знала границы. Идти по этой дороге можно только раз. Если она узнает его сны, услышит мягкий дождь слов, льющихся с его уст, непременно захочет все, о чем он говорит.
Но слишком больно хотеть чего-то такого, чего она никогда не сможет иметь.
– А какие сны видите вы? – спросил Уинстед.
– Я не вижу снов.
Он на секунду замер, но тут же отстранился, чтобы взглянуть на нее. Его глаза – удивительно яркие, светло-голубые глаза были полны любопытства. И, может, чуть печальны.
– Я не вижу снов, – повторила Энн, пожав плечами. – Вот уже много лет.
Для нее это было совершенно нормально, и до этого момента ей даже в голову не приходило, каким странным явлением это может казаться окружающим.
– Но в детстве видели? – допытывался граф.
Энн кивнула. Раньше она не думала об этом, а может, просто не хотела думать. Но если и видела сны, с тех пор как покинула Нортумберленд восемь лет назад, ничего не помнила. Каждое утро, до того как открыть глаза, она мысленно видела ночную тьму. Абсолютно пустое место, наполненное абсолютной пустотой. Ни надежд. Ни грез.
Но и кошмаров.
Энн казалось, что она платит малую цену. Достаточно много времени она тратила, беспокоясь о Джордже Кервеле и его безумной жажде мести.
– Не находите это странным? – спросил Уинстед.
– То, что я не вижу снов?
Энн знала, о чем он, но по какой-то причине нуждалась в его подтверждении.
Уинстед кивнул.
– Нет, – глухо, но уверенно ответила она.
