Но когда он поднялся по ступенькам Плейнсуорт-Хауса, чтобы потребовать разговора, дворецкий сообщил, что ее нет дома.
Когда же он повторил просьбу на следующее утро, ответ был таким же.
Теперь, несколько часов спустя, он вернулся, и на этот раз тетка лично вышла в холл, чтобы повторить отказ.
– Ты должен оставить бедняжку в покое, – резко сказала она.
Дэниел был не в том настроении, чтобы слушать лекции от тети Шарлотты, так что прямо перешел к делу:
– Мне нужно поговорить с ней.
– Но ее здесь нет.
– О ради бога, тетя, я знаю, что она…
– Честно признаюсь, что она была наверху, когда ты приходил утром, – перебила леди Плейнсуорт. – К счастью, в отличие от тебя, у мисс Уинтер хватило здравого смысла оборвать этот флирт. Но сейчас ее действительно нет.
– Тетя Шарлотта, – предупредил он.
– Ее нет! – Она слегка подняла подбородок. – Сегодня у нее выходной. В выходные она всегда уходит.
– Всегда?
– Насколько я знаю. – Тетка нетерпеливо взмахнула рукой. – У нее свои дела, и… вообще…
«Вообще? Вот это заявление!»
– Прекрасно, – резко бросил Дэниел. – Я подожду ее.
– Вот уж нет!
– Вы прогоните меня из гостиной? – спросил он, не веря ушам.
Она скрестила руки на груди:
– Если придется.
Дэниел повторил ее жест:
– Я ваш племянник!
– И, как это ни странно, наше родство отнюдь не способствует появлению в твоей голове здравого смысла.
Он уставился на нее.
– Это оскорбление, – уточнила она, – на случай если ты еще не понял.
«Господи боже!»
– Если мисс Уинтер хоть сколько-нибудь тебе небезразлична, – надменно продолжала леди Плейнсуорт, – оставь ее в покое. Она благоразумная леди, и я не уволю ее, поскольку полностью уверена, что именно ты преследовал ее, а вовсе не наоборот.
– Ты говорила с ней обо мне? – вскинулся Дэниел. – Угрожала?
– Конечно нет, – отрезала тетка. Но на секунду отвела глаза, и Дэниел понял, что она лжет. – Можно подумать, я бы стала ей угрожать! – фыркнула она. – Кроме того, она не из тех, с кем необходимо вести разъяснительные беседы. Она знает жизнь, законы света, хотя ты, похоже, понятия об этом не имеешь. На то, что случилось в Уиппл-Хилле, нельзя не обратить внимания, и…
– Что случилось? – поинтересовался Дэниел в полной панике. «О чем толкует тетушка? Неужели кто-то узнал о его посещении спальни Энн? Нет, это невозможно. Будь это так, Энн выбросили бы из дома».
– Ты проводил время наедине с ней, – пояснила леди Плейнсуорт. – И не думай, что я об этом не знала. Как бы я ни хотела верить, что ты внезапно заинтересовался Харриет, Элизабет и Френсис, любой глупец сразу увидел бы, что ты гоняешься за мисс Уинтер, как щенок.
– Еще одно оскорбление, полагаю, – процедил он.
Тетка поджала губы, но проигнорировала заявление.
– Я не хочу увольнять ее, но если ты будешь стоять на своем, у меня просто не останется выбора. И можешь быть уверен, что ни одна приличная семья не наймет гувернантку, которая якшается с графом.
– Якшается? – повторил Дэниел с чем-то вроде недоверия, смешанного с отвращением. – Не смей унижать ее подобными словами!
Тетка отступила и стала рассматривать его с легкой жалостью.
– Это не я унижаю ее. Мало того, считаю, что мисс Уинтер весьма рассудительна, в отличие, повторяю, от тебя. Меня предупреждали, чтобы я не нанимала такую привлекательную молодую женщину, но, несмотря на внешность, она чрезвычайно умна. И девочки ее обожают. Не могу же я прогнать ее за красоту.
– Не можешь, – буркнул он, готовый полезть на стену от раздражения. – И какого дьявола это имеет общего с тем, что я хочу с ней поговорить?
Он уже почти кричал, мало того, крик весьма напоминал рев обозленного хищника.
Леди Плейнсуорт долго смотрела на него, прежде чем ответить:
– Нет.
Дэниел буквально прикусил язык, чтобы не закричать на нее. Единственный способ увидеть Энн – сказать тетке о своих подозрениях в том, что покушались именно на нее. Но все содержащее намек на скандальное прошлое стало бы причиной немедленного увольнения. А он не позволит, чтобы ее выгнали из дома.
Наконец поняв, что терпение вот-вот истощится, Дэниел выдохнул сквозь зубы и сказал:
– Мне нужно поговорить с ней. Один раз. Всего один раз. Мы можем говорить в гостиной, с открытой дверью, но я бы хотел потолковать с нею с глазу на глаз.
Тетка с подозрением воззрилась на него:
– Один раз?
– Один.
Это было не совсем правдой. Он хотел гораздо большего, но это все, что он был намерен потребовать.
– Я подумаю, – фыркнула она.
– Тетя Шарлотта!
– О, хорошо, только один раз и только потому, что верю: твоя мать воспитала сына, который способен отличить хорошее от плохого.
– Ради всего…
– Не богохульствуй в моем присутствии, – остерегла она, – иначе я могу передумать.
Дэниел закрыл рот, стиснув зубы так сильно, что, казалось, они вот-вот раскрошатся.
– Приезжай завтра утром, – разрешила леди Плейнсуорт. – В одиннадцать. Девочки вместе с Сарой и Хонорией собираются за покупками. Предпочла бы, чтобы их не было дома, пока ты…
Она остановилась, казалось, не зная, как описать его поступки, и вместо этого брезгливо повертела в воздухе рукой.
Дэниел кивнул, поклонился и ушел.
Но, как и тетка, он не увидел Энн, наблюдавшую за ними в дверную щель. Слышавшую каждое произнесенное слово.
Энн подождала, пока разъяренный Дэниел вылетит из дома, прежде чем опустить глаза на письмо в руке. Леди Плейнсуорт не лгала: она действительно уходила по делам. Но вернулась черным ходом, как обычно, когда с ней не было девочек. И уже поднималась к себе, когда поняла, что в холле стоит Дэниел. Ей не следовало подслушивать, но она ничего не могла с собой поделать. Дело не столько в том, что именно он скажет. Она просто хотела слышать его голос.
В последний раз.
Письмо было от ее сестры Шарлотты, и оно немного запоздало, поскольку лежало на почте, в том здании, откуда Энн предпочитала забирать почту задолго до того, как уехала в Уиппл-Хилл. Но она не заходила туда с тех пор, как в панике вбежала в магазин обувщика. Прочитай она это письмо до того, как, кажется, встретила Джорджа Кервеля, не просто испугалась бы. Испугалась бы до смерти.
Судя по словам Шарлотты, он снова приходил к ним, на этот раз когда мистера и миссис Шоукросс не было дома. Пытался уговорить ее сказать, где живет Энн. Потом взбесился и орал, пока не вбежали слуги, боявшиеся за безопасность Шарлотты.
