Она кивнула.
– Мне больно!
– Не следовало доводить до выстрелов и давать себя ранить, – назидательно заметил Маркус без всякого сочувствия и оглянулся на Дэниела: – Нужно подумать, что с ним делать.
– Вы обещали не убивать меня, – заныл Джордж.
– Я обещал не убивать, если ты ее отпустишь, – напомнил Дэниел.
– Что я и сделал.
– После того как я влепил в тебя пулю, – отпарировал Хью.
– Не стоит он того, чтобы пачкать руки в его грязной крови, – вмешался Маркус, стягивая веревку еще туже. – Начнутся вопросы.
Дэниел согласился с ним, благодарный за трезвую голову друга. И все же он еще не был готов развеять страхи Кервеля. Чмокнув Энн в макушку, Дэниел встал:
– Можно? – спросил он Хью, протягивая руку.
– Я его перезарядил, – сообщил тот, отдавая пистолет.
– Так и знал, что ты это сделаешь, – пробормотал Дэниел и подошел к Джорджу.
– Ты сказал, что не убьешь меня! – взвизгнул тот.
– Не убью, – подтвердил Дэниел. – По крайней мере сегодня. Но если хотя бы приблизишься к Уиппл-Хиллу, я тебя прикончу.
Джордж усердно закивал.
– Собственно говоря, – продолжал Дэниел, нагибаясь и хватая нож, который Хью пинком подогнал к нему, – если ты приблизишься даже к Лондону, я сделаю из тебя решето.
– Но я живу в Лондоне!
– Больше не живешь.
Маркус откашлялся:
– Должен сказать, что не слишком хочу видеть его в Кембриджшире.
Дэниел оглянулся на друга, кивнул и вновь обратился к Кервелю:
– Если близко подойдешь к Кембриджширу, он тебя убьет.
– Могу и я внести дельное предложение? – спросил Хью вкрадчиво. – Для всех заинтересованных лиц было бы проще, если мы распространим запрет на проживание на всю территорию Британских островов.
– Что?! – закричал Джордж. – Вы не смеете!
– Или мы убьем тебя, – перебил Хью, глядя на Дэниела. – Дэниел, ты можешь по собственному опыту посоветовать ему относительно жизни в Италии, не так ли?
– Но я не знаю итальянского, – захныкал Джордж.
– Выучишь, – отрезал Хью.
Дэниел посмотрел на нож в своей руке. Острый как бритва. И Джордж держал его в дюйме от горла Энн!
– Австралия.
– Верно, – поддакнул Маркус, рывком поднимая Джорджа. – Позаботиться о нем?
– Пожалуйста, ради меня.
– Мы сядем в его экипаж, – решил Хью, улыбаясь одной из своих редких улыбок. – Тот, что с рогом единорога.
– Единорог… – повторила Энн недоуменно, но тут же обернулась к Дэниелу: – Френсис!
– Она принесла нам удачу.
– Так с ней ничего не случилось? Мне пришлось вытолкнуть ее из экипажа, и я…
– С ней все в порядке, – заверил Дэниел, немного помедлив, чтобы проводить взглядом Маркуса и Хью, тащивших Кервеля прочь. – Правда, вся в пыли, и думаю, тетя потеряла пять лет жизни, но Френсис здорова. И как только увидит тебя…
Но он не успел договорить: Энн расплакалась.
Дэниел немедленно встал перед ней на колени и притянул к себе:
– Все хорошо, – пробормотал он. – Все будет прекрасно.
Энн покачала головой:
– Нет!
Она подняла на него сиявшие любовью глаза:
– Все будет гораздо лучше.
– Я люблю тебя, – прошептал он. У него возникло такое чувство, что он будет повторять это часто. До конца жизни.
– Я тоже тебя люблю.
Он взял ее руку и поднес к губам.
– Ты выйдешь за меня?
– Я уже сказала «да», – с любопытством улыбнулась Энн.
– Знаю. Но хотел спросить еще раз.
– В таком случае я снова говорю «да».
Дэниел прижал Энн к груди, чувствуя потребность вечно держать ее в объятиях.
– Нам, пожалуй, следует спуститься вниз. Все очень тревожатся.
Она кивнула и припала щекой к его груди.
– Моя мать в экипаже и тетя тоже…
– Твоя мать? – вскрикнула Энн, отстраняясь. – О боже, что она обо мне подумает?
– Что ты прелестна и удивительна и что, если она будет очень мила с тобой, родишь ей целый бушель внуков!
Энн застенчиво улыбнулась:
– Если она будет очень мила со мной?
– Ну, и упоминать не стоит, что я буду очень мил с тобой.
– Как думаешь, сколько внуков ожидает твоя мать?
– Полагаю, немало, – едва слышно выдохнул Дэниел.
– Придется много потрудиться.
К своему удивлению, он сумел сохранить серьезное выражение лица:
– Я очень трудолюбив.
– Это одна из причин, по которой я тебя люблю. – Она коснулась его щеки. – Одна из многих, многих причин.
– Так много? – улыбнулся он. Нет, он уже улыбался. Но, может, теперь улыбался еще шире. – Сотни?
– Тысячи, – подтвердила Энн.
– Мне хочется потребовать подробного перечисления.
– Сейчас?
Кто сказал, что только женщины обожают комплименты? Дэниел был более чем счастлив сидеть здесь и слушать, как она восхваляет его.
– Хотя бы основные пять, – сдался он.
– Ну…
Она помедлила.
Потом еще помедлила.
Он мрачно посмотрел на нее:
– Неужели так трудно найти пять причин?
Ее глаза были так широко раскрыты и невинны, что он почти верил ей, когда она сказала:
– О нет, просто так сложно выбрать основные.
– Ну, любые, – предложил он.
– Так и быть.
Энн задумчиво прикусила губу:
– Твоя улыбка. Обожаю твою улыбку.
– Я тоже обожаю твою улыбку!
– У тебя изумительное чувство юмора.
– И у тебя тоже!
Она строго посмотрела на него.
– Ну что делать, если ты захватила все лучшие причины, – пожаловался он.
– Ты не играешь на музыкальных инструментах.
Дэниел непонимающе уставился на нее.
– Как все твои родные, – пояснила Энн. – Не знаю, смогла бы я слушать изо дня в день твои упражнения.
Он залихватски подмигнул и подался вперед:
– Почему ты вообразила, будто я не играю?
– Не играешь! – выдохнула она, и он почти решил, что она передумала выходить за него замуж.
