– Ты имеешь в виду свой последний уход в монастырь? – Николас поднял свой бокал, пристально изучая на просвет янтарную жидкость. – Да, сочувствую… Но, по крайней мере, до тебя дошло, что ты не создан для монашеской жизни. Не в этом твое предназначение.
– Верно, не создан, – криво усмехнулся Паскаль. – Сохранять целомудрие целый месяц – теперь это тяжкое для меня испытание.
Николас рассмеялся.
– Рад это слышать. Я никогда не мог понять, как ты можешь выдерживать так долго без женщин.
– Это не так уж трудно, если не знаешь, чего себя лишаешь, – ответил Паскаль. И тоже рассмеялся, увидев, как вытянулось лицо Николаса.
– И все-таки я не могу в это поверить… – пробормотал граф. Немного помолчав, добавил: – Хотя, может быть, и могу.
– Отсрочка того стоила, – с улыбкой сказал Паскаль. – Лили стоит того, чтобы я берег себя для нее. Было важно… чтобы мы пришли друг к другу девственными.
– Но почему? Прости за то, что спрашиваю, но разве у нас не принято, чтобы мужчина вступал в брак, будучи опытным?
Паскаль задумался, подыскивая правильные слова. Наконец медленно проговорил:
– Полагаю, что мужчина и женщина, заявляя права друг на друга, должны быть чистыми и душой, и телом. – Он вдруг нахмурился и спросил: – Я понятно излагаю?
– Паскаль, ты побывал в таких местах, где никому из нас никогда не побывать. И ты делал такое, что никому из нас до конца не понять. Тебе представляется вполне естественным воспринимать сексуальность сквозь призму духовного. Но вот ты мне скажи, Лили тебя понимает? Понимает твой дар?
– О да, конечно. Поэтому она считает меня самым обычным человеком. Видишь ли, Господь мне сделал подарок, дав такую жену. И Лили тоже видит небесный свет.
Позже, когда уже наступила ночь, Паскаль осторожно открыл дверь спальни. Лили спала на боку, подложив ладони под щеку.
Паскаль проскользнул в комнату и тихо разделся, потом осторожно забрался под одеяло. Глаза Лили тотчас открылись, и он понял, что она готова его принять, очень даже готова… А он не мог больше ждать ни мгновения!
Паскаль поцеловал жену в губы, а она обвила руками его шею.
– Любимый, – пробормотала она, – наконец-то ты в постели.
– Ты очень наблюдательная, – ответил Паскаль, целуя ее в шею.
Лили взяла его лицо в ладони, и их губы снова слились в поцелуе.
– Значит ли это, что нам больше не придется ждать? – спросила она минуту спустя.
– Нам не придется ждать больше ни минуты, если ты меня не прогонишь, герцогиня, – сказал Паскаль, проводя рукой по ее полной груди.
– Ни за что не прогоню, – пробормотала Лили. Она улеглась на спину и с улыбкой добавила: – Я так по тебе соскучилась, Паскаль…
– И я по тебе, любимая.
Глубокой ночью Лили уснула в его объятиях, а Паскаль смотрел в потолок, разрисованный нелепыми облаками и ангелами-кутилами. Он улыбался всякий раз, как видел эту картину, – так далека она была от реальности.
– Ну ладно, Господь, – прошептал он, – может, Ты и сотворил меня иным. И я, честное слово, не прочь время от времени заглядывать в рай, чтобы совершать чудо во имя Твое, Господи. Но, будучи обычным человеком, я должен тебе сказать: нет ничего сладостнее того рая, что я обрел на земле, в своем собственном доме и в своей постели.
Паскаль улыбнулся и, покрепче прижав к себе Лили, закрыл глаза.
