Мистер Астон снова взглянул на Анджелину.
– Это все? Или у вас есть еще что-нибудь?
– Да, есть еще кое-какие работы, – ответила девушка. – Я довольно долго рисовала. Видите ли, я расписываю еще и веера, но, к сожалению, сегодня мне нечего вам показать.
Мистер Астон скрестил на груди руки и вновь стал рассматривать ее работы. Минуту спустя проговорил:
– Если я этим заинтересуюсь… Скажите, вы готовы доказать, что все это действительно ваши изделия?
Анджелина тотчас кивнула:
– Да, конечно. Я буду рада нарисовать все, что вы предложите.
– Хорошо. Полагаю, с вами нет кистей и красок, не так ли?
Девушка отрицательно покачала головой, и мистер Астон сказал:
– Ничего страшного. – Он взял со стола чернильницу с пером и поставил перед девушкой. Потом положил перед ней чистый лист бумаги. – Вот, пожалуйста… Докажите, что художник – вы.
Анджелина кивнула и взглянула на чернильницу. Она давно уже не рисовала чернилами, но знала, что сможет. Только вот что нарисовать?… Как лучше показать свой талант?
– Мисс Савилл, что-то не так?
– Нет-нет, все в порядке. Могу я позаимствовать ваши очки, мистер Астон?
Хозяин протянул ей очки, и Анджелина, сняв со стула саквояж, присела.
– Что изобразить? – спросила она.
Хозяин взглянул на миниатюру с изображением джентльмена и леди на прогулке в парке.
– Вот это, – указал он.
Анджелина немного расслабилась. И даже мысленно улыбнулась. Ей указали на самую легкую для исполнения вещь. Взяв перо, она нарисовала в центре листа двухдюймовый круг размером с крышечку табакерки. И решила, что начнет с джентльмена.
Она совсем не волновалась. И беспокоилась только о том, примет ли мистер Астон ее работы.
Полчаса спустя леди Рейлбридж и епископ Уорсли все еще сидели на диванчике, а мистер Астон по-прежнему стоял за плечом девушки, дыша ей в затылок. Ее глаза, непривычные к этим очкам, слезились от напряжения.
Наконец послышался голос хозяина магазина:
– Все, довольно. Я верю, что вы и есть художник.
Анджелина с облегчением вздохнула, отложила перо и поднялась. Баронесса с епископом тотчас подошли к столу.
– Мне понадобится время, чтобы оценить каждую вещь, – сказал хозяин. – Но все-таки я уже наметил покупателей для некоторых ваших работ.
– Прекрасная новость, мистер Астон! – воскликнула Анджелина. – Ах, спасибо вам огромное…
– Я хотел бы к концу недели видеть все, что у вас есть, если это возможно, – продолжал хозяин. – Оценив все, я пришлю вам список с указанием сумм, которые готов заплатить за вещи.
У Анджелины на глазах показались слезы радости. Неужели ее безумный план действительно удался?
– К концу недели мы все пришлем, – ответила она.
Глава 17
Дружба постоянна во всем, кроме дел и любви.
В. Шекспир. Много шума из ничего, акт II, сцена 2
Было темно, как в полночь, стоял ледяной холод. Клочки утреннего тумана, висевшие в холодном сыром воздухе, медленно рассеивались перед мордами лошадей. Харрисон невольно поеживался, хотя и был в теплом макинтоше. Повернувшись к ехавшему рядом Брэю, он проворчал:
– Начинаю думать, что нам стоило подождать до полудня, прежде чем проехаться по этому парку.
– Я как раз пытался вспомнить, чья это была идея: твоя или моя. Хотелось бы знать, кого из нас называть идиотом.
– Твоя. И ты это прекрасно знаешь, – ответил граф и, усмехнувшись, добавил: – Трудно поверить, что мы когда-то наслаждались такими поездками.
– Да, верно, – кивнул герцог. – Но ведь тогда мы проводили ночи за игрой и были счастливы, что карманы набиты.
– А также пинтами глотали эль и бренди, чтобы согреться.
– Ты скучаешь по тем дням? – неожиданно спросил Брэй.
Харрисон молчал, не зная, что ответить. Осмотревшись, он сделал глубокий вдох и уловил запах мокрой листвы. Ему вдруг вспомнились их давние прогулки. Когда-то они с Брэем и Адамом, будучи главными лондонскими «негодяями», каждый день мчались через парк верхом или в экипажах независимо от погоды.
– Нет, – ответил наконец Харрисон и с ухмылкой добавил: – Но, черт возьми, в свое время я наслаждался нашими поездками.
– И я тоже, – отозвался Брэй.
Какое-то время они скакали молча. Внезапно Харрисон заметил, что небо на горизонте порозовело. И послышался собачий лай где-то в глубине парка – лай, напомнивший ему о псах Анджелины. В тот же миг вспомнилась ее милая улыбка. И вкус ее чудесных губ. Ему ужасно хотелось ее увидеть. Лай напомнил также и об идее, появившейся два дня назад. Тогда он выбросил ее из головы. Вообще-то идея была весьма рискованная, но разве его когда-нибудь это останавливало?
– Так почему же ты хотел встретиться со мной на утренней прогулке в парке? – спросил Харрисон.
– Что заставляет тебя думать, что у меня имелись еще какие-то причины, кроме желания поболтать с тобой?
Граф с усмешкой ответил:
– Все очень просто: я знаю тебя с десяти лет.
– Неужели так долго? – Брэй тоже усмехнулся.
– Да, именно так. Скажи, у тебя все готово для нашего путешествия на север, к Адаму?
– У меня все в порядке. А у тебя?
– И у меня. Я очень хочу увидеть его, но и Торнуик – тоже. Новости от моего управляющего прибывают каждые два дня, но в них никогда нет того, что я действительно хочу знать.
Герцог натянул поводья, придержав лошадь. Граф сделал то же самое, решив, что сейчас друг наконец-то скажет то, что послужило истинной причиной встречи.
– У меня для тебя есть кое-какие сведения, если они тебе еще нужны, конечно.
– Продолжай, – кивнул Харрисон, немного озадаченный словами друга.
– Ты должен знать: я этого специально не искал. Тема возникла, когда я разговаривал с несколькими джентльменами о проблеме, которая скоро будет обсуждаться в парламенте.
– Прекрасно, – пробурчал Харрисон, уже сгоравший от любопытства. – Но не забывай: я еще не научился быть графом, поэтому у меня нет желания пускаться в плавание в политических водах парламента.
Брэй сунул руку в карман макинтоша и, вытащив флягу, бросил приятелю.
– Вот и прекрасно. Можешь не беспокоиться об этом. Речь идет об армии.
Харрисон замер в изумлении. Было ясно: сейчас Брэй заговорит о Максуэлле.
– Думаешь, мне это понадобится? – Харрисон встряхнул флягу.
– Только для того, чтобы согреться.
